Косые тени далекой земли
Шрифт:
Минут через пятнадцать в кафе вошел Кадзама Симпэй. На нем были потертые джинсы и белый свитер.
– Здрасьте, здрасьте. Спасибо, что пригласили, – произнес он, расплываясь в улыбке, и сел рядом с Риэ. Подозвав боя, заказал пива.
– Ну, ты совсем как огурчик! По тебе и не скажешь, что тебя допрашивали всю ночь,
– поддразнил его Рюмон.
Кадзама рассмеялся:
– Я, честно говоря, во время допроса наполовину спал. Тут я
Взяв такси, они направились на улицу Санта-Брихида.
Улица эта, как и улица Тесоро, куда они ездили вчера вечером, находилась к северо-востоку от Гран Виа. Этот район тоже не относился к спокойным.
Риэ расспросила Кадзама о том, как прошел допрос.
Сидевший рядом с водителем Кадзама повернул голову назад и беспечным голосом начал свой рассказ:
– Полицейская братия хочет выдать меня за террориста из ЭТА. Им вроде бы пришлась по душе такая картина: я заодно с тем типом, которого убили вместе с Куэвасом, собирался отправить на тот свет убийцу из ГАЛ. Ну, я-то, понятное дело, в такие игры играть не собираюсь.
– Это уж слишком! – воскликнула Риэ. – У них же нет ни единого доказательства!
– Чем больше я думаю об этой истории, – проговорил Рюмон, скрестив руки на груди,
– тем меньше мне все это нравится. Не лучше ли тебе сходить посоветоваться в японском посольстве?
Кадзама пожал плечами:
– Чем ходить за советом в посольство, я уж лучше спрошу совета у моих друзей хитано – от них, пожалуй, больше толку будет.
Машина остановилась перед рестораном «Ривейра до Миньо».
Риэ говорила, что ресторан этот почти никогда не попадает в японские туристические брошюры, но здесь подают первосортные блюда из морепродуктов из Галисии, причем вполовину дешевле, чем в других ресторанах.
Они прошли сквозь бар во внутреннюю часть ресторана. Здесь, за столиком у стены, сидели друг напротив друга Кабуки Тикако и Синтаку Харуки и пили вино.
Утром Рюмон, чувствуя себя почти мазохистом, сказал Тикако, чтобы та пригласила и Синтаку, если у того будет время.
Синтаку был уже навеселе, и было совершенно очевидно, что со своего места напротив Тикако он не сдвинется. Рюмон сел рядом с ним, а Риэ – рядом с Тикако. Кадзама занял место сбоку, в проходе.
Стоило Синтаку увидеть Кадзама, и на лице его появилось недовольное выражение.
Кадзама, совершенно не обращая на него внимания, принялся уплетать хлеб.
Все чокнулись бокалами с «Ривейро» – вином из Галисии, выглядевшим в точности как грейпфрутовый сок. Вино было мутноватое – похоже, что его делали из винограда особого сорта.
Первое же блюдо, которое им принесли, представляло собой целую гору огромных лангустов, креветок, крабов и различных моллюсков. Всего этого было так много, что на мгновение они замолчали.
Кадзама, издав странное восклицание,
Риэ и Тикако тоже потянулись к тарелке.
Синтаку поднес к глазам странной формы креветку. Туловище ее было выгнуто в обратную сторону по сравнению с японскими креветками, кончики обеих клешней упирались в хвост.
– Интересно, это еще что? – спросил он.
– Сигала. Не два «r», а одно «l».[Это связано с тем, что в японской фонетике звуки
«р» и «л» не различаются. Цикада по-испански – cigarra.] Иначе получится «цикада».
– Сигала, да? – проговорил Синтаку восхищенно. – Пусть будет хоть креветка, хоть цикада, но вы только поглядите на нее: ну точно как Чаславска[Чешская спортсменка, семикратная чемпионка Олимпийских игр по спортивной гимнастике, абсолютная чемпионка мира 1966 г.] перед приземлением.
23
Тикако вынула фотоаппарат и сфотографировала блюда.
Рюмон заказал себе кальдо гальего, суп галисийской кухни, которым славился ресторан «Ривейра до Миньо».
По сведениям Риэ, суп этот готовили следующим образом: сначала делается отвар из свиных костей, затем туда добавляются различные овощи, капуста, редька, картошка, бобы, белая фасоль и тому подобное, и все это варится на медленном огне. Выглядел этот суп совершенно как японский суп мисо, но по вкусу напоминал борщ.
Спитаку Харуки сражался с моллюском персебес.[Морской моллюск, считающийся самым деликатесным из моллюсков. Называется еще «морским трюфелем». На островах Сисаргас, где эти моллюски по преимуществу водятся, существует даже праздник
«Фиеста де Лос-Персебсс».] Тело у этого моллюска продолговатое, сантиметров пять в длину, и на конце – небольшая ракушка, похожая по форме на лошадиное копыто. Едят его, отрывая мясо от ракушки, но сделать это нелегко – жидкость из ракушки брызжет во все стороны.
Синтаку умудрился сразу забрызгать весь стол.
Кадзама Симпэй наливал в панцирь краба вино и, разболтав в нем крабьи внутренности, макал туда хлеб.
– Вот, оказывается, как надо есть краба? – поддразнила его Тикако, отложив фотоаппарат.
Кадзама облизал губы:
– Во всяком случае, могу вас уверить, что это вкусно.
Синтаку вытер влажные руки и повернулся к Риэ:
– Но если судить по цене, этот краб наверняка из морозилки.
Риэ усмехнулась:
– Тут уж ничего не поделаешь. Ведь ближайшее море от Мадрида в трехстах километрах.
– К тому же, – добавила Тикако, – если подумать, что краб, которому принадлежат эти внутренности, совсем недавно изо всех сил бился, чтобы спасти свою жизнь, его становится так жалко, что аппетит пропадает.