Кот и крысы
Шрифт:
Архаров стоял у кареты, держась за приоткрытую дверцу и размышляя - то ли скоренько доехать до нюрнбергских лавок, то ли - ну их совсем. И тут другая карета, нарядная, щегольская, направляемая лихим кучером, едва не сбила его с ног. Кто-то уж так торопился на Ильинку - словно бы не чаял до вечера дожить.
Архаровский Сенька покрыл нахала лихой матерщиной, пожелав ему и самому шею свернуть, и коням своим, и господам своим, и потомству до седьмого колена. Но тот вдруг резко осадил лошадей. Не дожидаясь лакейской помощи, из кареты выскочила молодая дама.
– Сударь! Николай Петрович! А у меня радость!
Подбежала,
– Меня на содержание взяли!
Первые делом Архаров увидел ленты - ленты немыслимого пронзительно-зеленого цвета, украшавшие все, до чего только можно додуматься: пышный сложный бант на груди, чуть поменьше банты - на рукавах, а уж в волосах, высоко взбитых и с выложенными спереди, в вершке ото лба, сверху вниз, буклями, из лент было и вовсе сплетено немыслимое, а в довершение имелся трогательный бантик под самым подбородком. И, как будто этого добра было мало, темно-красный наряд дамы украшали розовые бутоны - и на рукавах, и на подоле, а уши оттягивали изрядные серьги со многими камнями, красными и зелеными.
От всей этой роскоши он было шарахнулся, но вдруг понял - голос знакомый. И раскосые глазищи - вроде тоже. Вгляделся - точно, это была Дунька-Фаншета, румяная, свежая, счастливая. И все лицо в мушках! Так, что моднее и представить невозможно.
Как обходиться с содержанкой - Архаров не знал. Точнее, знал - в соответствии с рангом ее любовника, но поди пойми, кто подобрал девку. Похоже, человек богатый. Но и богатые всякие бывают…
– Не признали?
– вдруг обиделась Дунька.
– А я вас помню! Помню, как вы нас в лазарет на фуре отправляли! Мы вам все обязаны… я помню… хотите, приеду?
– Куда?
– В гости, вечерком, только я в другой карете буду. Хотите?
– Да Бог с тобой, какие тут еще обязательства, - несколько растерявшись, отвечал бойкой Дуньке Архаров. И совсем было кинулся спасаться бегством, но вдруг его осенила мысль простая и мудрая.
– Так не желаете?
– Дунька даже растерялась от такого странного к себе отношения.
– А что, Дуня, и приехала бы, - негромко сказал Архаров.
– Я на Пречистенке поселился, спроси дом Архарова - всякий покажет.
– Хорошее место, - одобрила Дунька.
– Мы тоже туда переберемся. Там теперь многие строиться будут. Я к вам, сударь мой Николай Петрович, девку пришлю предупредить. Я-то не каждый вечер выбраться могу. А приеду!
– Непременно приезжай, я своим людям скажу, что жду гостью, тебя прямо ко мне и проведут. Скажешься Фаншетой, - велел Архаров.
От Дуньки, залетевшей неожиданно высоко, могла быть немалая польза - такого рода девки, что дорого берут за свою любовь, знают обыкновенно всех богатых шалопаев, кутил и игроков, а также все новости того круга, где играют по-крупному.
– Прощай, монкьор!
– по-модному воскликнула Дунька, послала воздушный поцелуй и поспешила к своей карете.
Архаров испытал желание почесать в затылке. Надо же, как ее судьба ввысь подкинула…
Решив, что Левушке в его разысканиях мешать не следует, он сел в карету и велел везти себя обратно на Лубянку, сильно недовольный тем, что вообще отправился на Ильинку. Час времени потратил - правда, приобрел стулья. Какого черта он вообще вместе с Левушкой вышел на улицу, сел в карету?
А потому, что сам себе врал, определил Архаров. Сам перед собой делал вид, будто все образовалось случайно. И возможна случайная встреча. Больше так нельзя. Блажь, блажь… от воздержания, не иначе… нужно будет послать за Марфой, пусть подыщет чистую и непритязательную вдовушку, а он уж сколько надобно будет платить…
На Лубянке его ждали Устин Петров с двумя томами под мышкой и Шварц.
– Ваша милость, я отыскал, вот он, указ, в доподлинности, - сказал Устин.
– Прочитай.
Оказалось - 10 марта 1766 года был подписан государыней указ о том, чтобы картежные долги уничтожить и при живом отце неотделенным детям не верить. Что означало - вексель, подтверждающий карточный долг, не может быть опротестован судебным порядком. И обязательствам недорослей также веры нет - что и должен запомнить всякий, желающий облапошить почтенное семейство черед посредство сынка-недоумка. Что-то такое Архаров и раньше слыхал, но сам он уже много лет, как из недорослей перешел в солдаты, а потомства, способного на шалости, не завел, и картежных долгов тоже почти не делал - так что указ ему был до сих пор без особой надобности.
– А вот еще один, по сей день не отмененный, - Шварц раскрыл второй том, стстоящий из подшитых бумаг и заложенный опрятным шнурочком.
– Читай, Петров, - приказал обер-полицмейстер.
Устин не сразу разобрал старинный почерк, да и неудивительно - указ был сорокалетней давности, во всей Москве о нем, может, один лишь дотошный Шварц и помнил.
– «Понеже указом Государя Императора Петра Великого, - так приступила к делу императрица Анна Иоанновна, - в прошлом 1717 году в народ публиковано, дабы никому в деньги не играть под тройным штрафом обретающихся денег в игре. А как нам известно учинилось, что не токмо по тому указу такая богомерзкая игра не пресеклась, но многие компаниями и в партикулярных домах как в карты, так и в кости и в другие игры проигрывают деньги и пожитки, людей и деревни свои, от чего не только в крайнее убожество и разорение приходят, но и в самый тяжкий грех впадают и души свои в конечную погибель приводят». Засим следовал запрет играть в карты на деньги и указывалась мера наказания - тройное изъятие обретающихся в игре денег в первый раз, во второй - тюрьма на месяц для офицеров и знатных людей, а игроков подлого происхождения бить батогами нещадно.
– Нет, пугать нашего вертопраха незачем, - решил Архаров.
– Забери старый указ, Карл Иванович, а ты, Петров, отправляйся ко мне, покажи новый недорослю. Может, уразумеет, что его обязательства недействительны, и даст более путные показания.
Вельяминов и ночевал, и завтракал, и обедал в его доме под присмотром Никодимки.
Сам же Архаров полагал выслушать доклады о ведении некоторых дел, и действительно начал было, но к нему прислали от Волконского. Следовало ехать.
Полагая - и тут он не ошибался, - что это старая княжна воду мутит и, скорее всего, жалуется на грубых и неотесанных архаровцев, Архаров сел в карету, на запятки поставил двух молодых, Захара Иванова и Клавдия, тоже Иванова, и велел везти себя к князю, готовый защищать Левушку и Федьку от нападок. Но недалеко он отъехал.