Кот и мышь
Шрифт:
— Только на кой черт мне закадычные друзья? — сердито спрашивала мисс Добрый-Совет у мисс Давайте-Будем- Красивыми.
— Не можешь же ты иметь все, — отвечала мисс Давайте-Будем-Красивыми.
— Я не хочу все — только колыбель с младенцем и свекровь.
— Беда в том, — вздыхала мисс Давайте-Будем-Красивыми, — что для колыбели и свекрови необходим мужчина. А мужчины сейчас в дефиците.
— Согласна на карлика, — говорила Катинка.
— Это все война, дорогая. Очевидно, все парни, подходящие нам по возрасту, были убиты. Придется нам жить во грехе с чужими мужьями, а их женам — поделиться. Это будет справедливо.
—
Амиста жила в одной из узких и мрачных, богатых углем долин Уэльса, что тянутся от Бристольского залива{2} к черным горам Кармартеншира{3}. Карлайон, ее опекун, привез Амисту в дом, который был построен на земле, выкопанной из давно покинутой угольной шахты. Откуда, когда и зачем он привез ее, Амиста не сообщала — она лишь писала, что живет там с Карлайоном и двумя слугами, отрезанная протекающей через долину рекой от маленького шахтерского городка. Хотя Амиста жаловалась на одиночество, что-то в этих описаниях завораживало мисс Добрый-Совет.
На склоне горы есть старая каменоломня; ее называют Таррен-Гоч — по-валлийски это означает Красная Пропасть. Сегодня я долго сидела там, глядя на долину и думая о Карлайоне... Сегодня снова идет дождь — мягкий, серебристый дождь. В тумане все кажется серым и серебристым. У Карлайона есть сиамский кот с большими раскосыми голубыми глазами — сегодня в серебристо-сером мире глаза кота и голубые глаза Карлайона кажутся одинаковыми...
И снова:
Сегодня на нашем сером склоне горы наконец, появилась первая весенняя зелень. Здесь одиноко — за весь день мне не с кем словом перемолвиться, кроме двух слуг и женщины, которая приносит молоко. Больше никто не ходит по нашим горным тропам. Но сейчас здесь весна...
Весной канализация вышла из строя, поэтому мужчина с другого берега реки прибыл чинить ее.
Мисс Эванс, разносчица молока, привезла его в своей лодке. Река сейчас очень красива — сверкает серебром между зелеными берегами...
Валлийская кровь ее отца заиграла в жилах Катинки Джоунс, и перед ее мысленным взором возникли серая долина, где зелень отважно пробивалась сквозь покрытую шрамами землю под мягким валлийским дождем, старый дом, покоящийся на каменной груди горы, река, подобно серебряному мечу отделяющая молодую девушку от всех мужчин, кроме Карлайона.
Вчера Карлайон улыбнулся мне...
Сегодня Карлайон только хмурился...
Но когда пыльная летняя зелень распространилась по долине, Карлайон стал добрее.
Сегодня утром Карлайон поцеловал мне руку — я чувствовала себя королевой.
Сегодня Карлайон впервые в жизни обнял меня, но внезапно оттолкнул и быстро вышел из комнаты...
И наконец:
О, дорогая мисс Добрый-Совет, Карлайон попросил меня стать его женой! Он внезапно подошел, взял меня за руку и сказал: «Я принял решение! Деньги, возраст, происхождение не должны приниматься в расчет, когда мужчина любит женщину, а женщина любит мужчину. Мы поженимся, как только
— Почему несчастный? — спросила мисс Давайте-Будем-Красивыми.
— Не знаю. Возможно, потому что он не в состоянии откинуть со лба волосы. Довольно странное предложение руки и сердца.
— Я всегда говорила, что он воспользуется своим преимуществом.
— Ну, он им не воспользовался — по крайней мере, в том смысле, как ты подразумевала, чтобы не сказать надеялась.
— Знаю. Это ужасно скучно, — вздохнула мисс Давайте-Будем-Красивыми. — Лично я думаю, что он хочет не жениться, а завладеть состоянием бедной Амисты
— Но брак — самый верный способ этого добиться.
— А что значит «как только я буду свободен»? Ведь он на десять лет старше Амисты и наверняка уже был женат. Вероятно, он держит сумасшедшую жену на чердаке, как в «Джен Эйр»{4}.
— Мрачно, но увлекательно, — согласилась Катинка.
— А упоминание о «происхождении»? Очевидно, Амиста — осиротевшая дочь какого-то аристократа, которая, если бы не коварство Карлайона, стала бы невестой молодого маркиза...
— С другой стороны, возможно, что как раз бедный Карлайон решился на мезальянс.
— А Амиста всего лишь «дочь торговца, хотя и вполне достойного...»
— «Пятно незаконного происхождения не смыть ни знатностью, ни богатством»{5}, — в свою очередь процитировала Тинка.
— То-то и оно. Амиста, как говорит Джейн Остин, «природная» дочь, опека над которой, а заодно и над ее состоянием, досталась Карлайону.
— Едва ли он мог его растратить. Судя по всему, рядом с ними нет ни души.
— Он дождался, когда Амисте исполнился двадцать один год — возможно, это произошло только что — и она сможет выйти замуж (не говоря уже о том, чтобы составить завещание), и тут же сделал ей предложение.
— Интересно, насколько мы правы, — засмеялась мисс Добрый-Совет. Она встала на цыпочки, чтобы посмотреться в зеркало, и прикрепила две розы к тулье своей шляпки. — Я должна это выяснить, даже если мне придется провести в этом году отпуск в Уэльсе...
Глава 2
Пробудила ли переписка с Амистой старую тоску или же это было всего лишь совпадение, но Катинку Джоунс охватило внезапное желание снова увидеть землю предков, где прошло ее раннее детство. Из родственников там остался только двоюродный дед Джозеф, прозванный соседями Джо Джоунс Водяной из-за близости его дома к водохранилищу. Едва ли он часто пользуется водой, думала Тинка, без особой радости разглядывая его весьма непривлекательный облик. Джозеф Джоунс жил в нескольких милях от Суонси и считал этот абсолютно безупречный город немногим лучше Содома и Гоморры{6}. Поскольку он говорил почти только по-валлийски и к тому же притворялся глухим, общаться с ним было крайне трудно. Красные ногти Тинки потрясли его до глубины души.