Кот и мышь
Шрифт:
— Но зачем? ~ повторила Тинка. — Это было предложение встретиться, написанное той девушкой, Амистой...
— Возможно.
— Что вы имеете в виду?
— То, что это, возможно, было предложение встретиться и что его, возможно, написала Амиста.
— Почему вы в этом сомневаетесь?
Женщина, девочка и мужчина продолжали петь, а мистер Чаки вновь сосредоточился на записке.
— Если это приглашение, то очень странное и непоследовательное. Амиста собиралась либо тайком передать записку миссис Карлайон (встреча планировалась тайная, иначе она могла бы просто повидать ее дома), либо
— Некоторые люди излишне педантичны, — с сомнением произнесла Тинка.
— Великолепно! — кивнул Чаки. — В таком случае, обратите внимание на текст, составленный этой педантичной особой: «Встретимся сегодня вечером...» То есть в любое время, скажем, между шестью и полуночью... Выходит, одной придется ждать другую шесть часов у Таррен-Гоч? «У пещер...» Это означает у входа в туннель или у выхода из него? Или в самом туннеле, наверху, внизу или посередине? Там можно целую неделю играть в прятки, особенно в темноте.
— Если эта встреча была не первой... — робко предположила мисс Эванс.
— Тогда почему не написать «в обычном месте» или «в обычное время»? Конечно это мелочи, но в целом записка выглядит неубедительно. Сомневаюсь, что это предложение встретиться.
Пение наконец смолкло — женщина молча развешивала белье, девочка вернулась к домашнему заданию, мужчина закурил очередную сигарету. В комнате тоже воцарилось молчание. Катинка пыталась сообразить, что все это означает для Карлайона.
— Но, мистер Чаки... инспектор, какое это имеет отношение к мистеру Карлайону? Почему он должен был бросать записку? Назовите мне хоть одну разумную причину.
— Чтобы избавиться от нее.
— И для этого он бросает ее прямо рядом с телом жены?
— Причуда ветра, — пожал плечами Чаки.
— Фактически, прямо ей в руку?
— Если только она была у нее в руке.
— Но мисс Эванс говорит...
— Знаю. Поэтому я и спрашиваю, уверена ли она в этом.
Катинка нетерпеливо барабанила кулачками по столу.
— Зачем мистеру Карлайону избавляться от послания, написанного таинственной Амистой?
— Моя идея состоит в том, — сказал мистер Чаки, — что оно, возможно, не было написано Амистой.
— Мисс Эванс отпрянула в сторону, словно кошка, забавляющаяся с игрушкой, с которой решила обращаться как с врагом — казалось, она вот-вот ринется вперед, задрав хвост трубой.
— Тогда кто, по-вашему, его написал? — медленно спросила Тинка.
— Возможно, сам мистер Карлайон, — ответил инспектор Чаки.
Катинка вновь забарабанила кулачками по столу.
— Говорю вам, это почерк Амисты. Полагаю, теперь вы скажете, — с горечью добавила она, — что мистер Карлайон был автором всех ее писем — что он все это время был Амистой.
— Очень может быть, — кивнул Чаки.
Как только полицейские удалились, Катинка поспешила вниз к броду. Мисс Эванс отправилась разносить молоко, но Тинка в случае надобности могла подобрать юбки и перейти реку — после двух погожих дней уровень воды должен был понизиться. Ей нужно было предупредить Карлайона о подозрения полиции, что тот заманил
Как только машины свернули за угол, Дей Трабл скрылся в местном пабе и вскоре появился вновь, вытирая рот рукой. Миссис Лав подошла к Тинке, а Дей, направляясь к броду, остановился рядом с ними.
— Вот и вы мисс Джоунс! Как поживаете, девочка моя? Нам с миссис Лав вас здорово не хватало в «Пендерине»...
Эта вспышка дружелюбия убедила Катинку, что порция, выпитая Деем в пабе, явно была не первой за сегодняшний день.
— Мне приказано возвращаться, — продолжал Дей. — «Не пускайте в дом никого из этих чертовых журналистов, ~ велел мне мистер Карлайон. — А если эта мисс Джоунс снова сунет сюда нос...» Ну-ну, не сердитесь, мисс Джоунс.
— Дей, я хотела повидать мистера Карлайона. Полиция — этот Чаки — задавала мне очень странные вопросы. Они вбили в свои ослиные головы, что мистер Карлайон... ну, что он мог желать ей смерти.
— Вы имеете в виду, что он столкнул ее в пропасть, мисс? — холодно отозвался Дей. — Не обращайте внимания. Они всегда так говорят.
— Что значит всегда? Разве у нее была привычка падать со скалы?
— Нет, но ведь был тот несчастный случай...
Сердце Тинки на момент перестало биться.
— Ради бога...
— Естественно, ходили сплетни — ведь она была богатой девушкой.
— Да, но какой ему был смысл лишать жену ее красоты? — Тинка сделала паузу. — Понимаю — предполагали, будто он собирался убить ее и подстроил несчастный случай?
— Было расследование, мисс Джоунс. Прибыла целая куча французских полицейских в забавных фуражках с галунами.
— А кто-нибудь видел катастрофу?
— Вскоре подъехал мотоциклист. Мистер Карлайон как раз пытался отнести жену к дороге. Мотоциклист говорил, что он был бледен как смерть и повторял снова и снова: Лучше бы это был я...» Но на нем не было ни царапины, а она... Неудивительно, что начались разговоры.
Дорога под их ногами круто спускалась к реке; на другом берегу возвышалась Брин-Кледд — Меч-гора с темнеющей на склоне, подобно свежей ране, Таррен-Гоч — Красной Пропастью. Но Катинка мысленно находилась в других горах, под голубым, как на почтовой открытке, небом Ривьеры, где дымились обломки перевернутой машины, а мужчина с бледным лицом твердил: «Лучше бы это был я...»
— Как же люди жестоки, Дей, если они могли даже подумать...
— Но ведь это всего лишь глупые лягушатники, — отозвался Дей Трабл. — «Человек не всегда умирает, когда его машина опрокидывается, — сказал я им. — Она была такая хорошенькая, а он ходил вокруг нее на задних лапках — каждый день дарил ей цветы и всякую всячину... К тому же она богата, а никто не убивает курицу, которая...» Опять я разболтался! — От него исходил сильный запах пива. Тинка наблюдала, как он нетвердой походкой спускается к реке.