Кот, который плыл вверх по ручью
Шрифт:
Проехав примерно милю по Рытвенной дороге, он увидел просвет в сплошной стене хвойных и лиственных деревьев и надпись — явно новенькую, но состаренную: ЗАПОВЕДНИК «ЧЁРНЫЙ ЛЕС».
Здесь можно было внедриться в чащу — проход выглядел достаточно широким, чтобы по нему проехал автомобиль, но мог претендовать лишь на звание торной тропы. Она заросла травой, тут попадались и корни деревьев, и камешки, и ямки. Названия у тропы не было — лишь номер 1124 на столбе и предостережение: ТУПИК. Квиллеру не терпелось проехаться по этой дорожке,
Через пятьдесят ярдов он действительно достиг тупика — высокой скалы, оставшейся на память от доисторических ледников.
Исполнившись решимости не отступать, Квиллер приблизился к скале и обнаружил, что тропа 1124 огибает её, делает поворот налево, потом направо, вокруг восточного конца утёса, затем снова поворачивает направо…
— Какого чёрта! — воскликнул Квиллер, столкнувшись лицом к лицу — вернее, лицом к хвосту — с большим фургоном! На нём был номерной знак Висконсина. Похоже, его использовали для перевозки грузов между штатами.
Квиллер обошёл вокруг фургона, держа велосипед за руль. На борту фургона было написано: БРИЛЬЯНТ. ПЕРЕВОЗКИ И ХРАНЕНИЕ. Окно было открыто; водитель говорил по сотовому телефону.
— У вас проблемы? Заплутали? — приветливо обратился к нему Квиллер.
Водитель выронил телефон, увидев жёлтую круглую голову с чёрными глазами-плошками.
— Уф… Передыхаю. Ехал всю ночь.
— Откуда вы?
— Из Милуоки… Можно здесь где-нибудь поесть?
— На автозаправке в Блэк-Крик. Но вам же здесь не развернуться, и этой махине не выехать отсюда задом.
— Я проделывал такое и раньше.
— Ну что же… Желаю удачи!
Квиллер вновь оседлал свой велосипед и принялся крутить педали. Уж не оскорбил ли он настоящего профи? Он вспомнил, как в прошлом его, репортёра одной из центральных газет, удивляли грузовики, доставлявшие гигантские рулоны газетной бумаги. Чтобы подъехать задним ходом к погрузочной площадке печатного цеха, водитель должен был сначала втиснуться с оживлённой магистрали на боковую улочку, а затем с неё — в ещё более тесный бокс.
Он продолжал свой путь по тропе 1124, которая проходила мимо скал, рощиц, зловещего вида болот. Встретилось ему и дерево-великан, по крайней мере пяти футов в диаметре. В одном месте дорогу перегородил упавший ствол, и пришлось перенести через него велосипед.
Из дикого животного мира Квиллеру повстречалась лишь белка, но он слышал треск в зарослях и шуршание в ветвях над головой. Издалека до него доносились звуки цивилизации: вой автомобильной сирены; ружейные выстрелы; жужжание пилы, превращавшей дерево в дрова; удары молотка, превращавшего кедровые доски в палубу.
Время от времени тропа устремлялась в лесную чащу, исчезая в загадочной тьме, — обстановка там была самая подходящая для встреч с волками и ведьмами.
Когда тропа 1124 уткнулась в тупик у ручья, Квиллер решил, что с него хватит, и вернулся к реальности
До приезда поверенного ещё оставалось время, чтобы принять душ, угостить сиамцев ланчем и откупорить бутылку красного вина. Бартер всегда выглядел юристом — даже в джинсах, рубашке поло, бейсболке и кроссовках. Войдя в хижину с важным видом, он одобрил дизайнерскую смекалку, позволявшую экономить место.
— Уютно! — таков был его вердикт.
Квиллер ответил напыщенно:
— Представь, что это не маленькое жилище, а большая каюта.
— Где кошки?
— Они на палубе. Если ты присоединишься к ним и нальёшь себе вина, я позвоню в гостиницу, чтобы доставили наши сандвичи.
Коко проигнорировал гостя, однако Юм-Юм, чуявшая шнурки издалека, теперь начала подкрадываться к Бартеру.
— Твоё здоровье! — произнёс поверенный, поднимая свой стакан.
Квиллер поднял в ответ свой, с минералкой, в которую был добавлен клюквенный сок.
— Жена просила узнать, будет ли этим летом конкурс на лучший лимерик, — улыбнулся Бартер. — В прошлом она завоевала приз.
— Я помню. Это был лимерик о городе Брр. Скажи ей, что публика настаивает, чтобы мы повторили конкурс. Она когда-нибудь писала лимерики о тебе, Барт?
— Да, но я не стану цитировать… Так что ты хочешь узнать о заповедниках, Квилл?
— Я знаю, что они защищены законом от всяких предпринимательских проектов. И я знаю, что Фонд К. создал три заповедника. «Сосновый лес» будет открыт для охотников в сезон охоты на оленей. «Большие дубы» предлагает площадки для туристических лагерей, куда можно брать палатки, но не транспорт…
— И все площадки для лагерей зарезервированы на День труда, — перебил его поверенный. — Там есть выходы на пляж, протяжённость которого тридцать миль во всех направлениях. Охотники за агатом горят нетерпением.
— Но как насчёт «Чёрного леса», Барт? Я проехал по нему на велосипеде, и ничего там не происходит.
— Это самый большой и важный заповедник, Квилл. Идея заключается в том, чтобы допускать туда туристов и фотографов, но запрещать там охотиться, разбивать лагеря и эксплуатировать природные ресурсы.
— Что это значит?
— Не вырубать деревьев. Не брать оттуда минералов и растений. Но в первую очередь необходимо составить опись всего, что у нас имеется в Чёрном лесу. В этот заповедник посылают ботаников, геологов, орнитологов — учёных разного профиля. Мускаунти — клад для естественников. Уже известно, что в Чёрном лесу водятся медведи, волки, лисы, бобры, еноты, американская рысь, скунсы, выдры, а также олени…
— И белки, — добавил Квиллер. — Каким образом вы собираетесь воспрепятствовать тому, чтобы туристы выкапывали редкие растения, кормили оленей, устраивали лесные пожары?