Кот, который умел искать мины (Оборотень в погонах)
Шрифт:
– Вы забываете, – заметил Серов, – что только книга и обеспечивает нашу безопасность... ото всех, кроме эльфов-психопатов, но считать их серьезной угрозой мне затруднительно.
– Собственно говоря, нет, – поправил его Упырь. – Мне книга не нужна. Мне нужно, чтобы она не попала к... противникам, скажу так. Если она сгорит вместе с этим домом... я буду вполне удовлетворен.
Я украдкой начертал на скатерти черенком вилки все те же сакраментальные знаки, дающие колдовское зрение. Разумеется, ничего не увидел. У вампира нет ауры – даже той серой, сплошь в отпечатках и обрывках чужого сияния,
– Тогда почему вы не подожгли дом? – поинтересовался Невидимка.
– Вам это может показаться странным, – равнодушно отозвался вампир, – но благополучие окружающих мне небезразлично. Я, как и вы, не убиваю без нужды. Гораздо проще уговорить вас расстаться с книгой.
– Но вы не ответили, – напомнил я. – Наша безопасность...
– Если я дам вам слово?.. – Вампир вопросительно глянул на меня.
– Вы же можете нарушить любую клятву, господин Кормильцев, – заметил Серов с видом гроссмейстера, которого попытались поймать на «детский мат». – У вас ведь нет души. Думаю, это ценное качество и помогло вам сделать столь выдающуюся карьеру.
Вампир осклабился. Клыки у него оказались куда меньше, чем принято думать, – втяжные они у него, что ли?
– Не только, – ответил он. – Я, кроме всего прочего, могу контролировать своих обращенных .
– Мы возвращаемся к тому же, с чего начали, – попытался я перевести беседу в более конструктивное русло. – Вам нужен дневник. Нам нужна безопасность. Объясните хотя бы, ради чего был затеян этот цирк с пермскими террористами и стратегическими материалами? Возможно, тогда нам легче будет вам поверить.
– Хотите объяснений? – Упырь повел тонкой бровью. – Извольте. Мой начальник, хир Гиладрелиэн, уже давно питает стремление выйти в большую политику. К сожалению, несколько факторов работает против него.
– Для начала – происхождение, – кивнул я.
– Не только, – уточнил Кормильцев. – Здесь и прежняя скрытность, и богатство – олигархов нигде не любят, и даже подчеркнутая ассимиляция играет против него. Чтобы привлечь общественное мнение на сторону господина Кленова , и была разработана операция... не имевшая, понятное дела, никакого условного наименования.
– «Ы», – буркнул Серов с усмешкой.
– Прикормив серкелуин, мы рассчитывали затем сдать их полковнику Городницкому непосредственно перед исполнением действительно масштабного теракта, – продолжал вампир. – Публике же предполагалось представить иную версию – что происки террористов, похитивших материалы для создания адской машины, были разоблачены службой безопасности концерна, немедленно связавшейся с инкви... – Упыря передернуло, и он тут же поправился: – Со службой госбезопасности. Отнятую долю славы полковнику следовало компенсировать... в денежном выражении.
– Но Парамонов спутал вам карты, – медленно промолвил Серов. – Он раскопал, что концерн явно поддерживает террористов в Перми... и сделал вывод, что Кленов тоже ратует втихаря за великую Биармию.
– Именно. – Упырь довольно кивнул. – Пришлось его уничтожить... но лавина стронулась с места. Городницкий запаниковал, приказав
– Полковник Гром, – сухо заметил Невидимка, – был моим другом.
– Поверьте, – отозвался вампир не менее резко, – я еще помню, что это такое. Уже не понимаю, но еще помню. Дальше – круче. Уцелела ваша злосчастная записная книжка. Теперь я подозреваю, что Городницкий начнет шантажировать меня самим ее существованием. По определенным причинам мои подчиненные не могут сами предотвратить теракт – этим должны заняться инк... гебисты. Если, скажем, полковник не отдаст приказа, пока не получит орудие для шантажа... вы правда хотите, чтобы в центре Москвы полыхнуло изначальное пламя?
Я медленно покачал головой.
– Не хочу, – проговорил я. – Но книжки вы не получите.
– Почему?
Упырь не удивился. Он даже не разгневался. И вот это было странно.
– Потому что врете, – объяснил я. – В глаза. Цинично и нагло. У вас плохо с импровизацией, Илья Борисович. Ваша версия не выдерживает никакой критики.
– Валентин, – негромко произнес Серов из-за моей спины. – Отстрелить ему башку сразу, как полагаете?
Он сделал шаг вперед, и я увидал в его руке пистоль. Над каморой дрожал воздух – верный признак, что пуля заклята... или благословлена.
– Не советую. – Кормильцев поднял взгляд, и я содрогнулся. Вот что на самом деле отличало его от человека – глаза! В зрачках упыря бился, полыхал адский пламень, и меня завораживала дикая пляска огня, подавляя волю, отнимая рассудок. Рука моя сама потянулась к ладанке, но замерла на полпути, скованная неслышным приказом.
– Бесполезно, – отрезал Серов. – Вы можете зачаровать его – но не меня.
– Вы так думаете? – В тихом голосе вампира плескался гнев. – Глупцы! Или вы не знаете, как становятся неумершими ?
Зрачки его становились все шире и шире, пока кровавым огнем не засияли глазные яблоки целиком – будто в пустом черепе кто-то развел костерок. Пистоль в руке Невидимки медленно опустился.
– Вы же сами бросили свысока – нет у меня души! У меня нет души, потому что я мертв, будьте вы прокляты, как я! Мертв уже триста лет, и то, что я сижу здесь и болтаю с вами, ничего не меняет! А душа моя – там! – Тонкий бледный палец указал вниз, и я без лишних слов понял – туда, где под многоверстовыми слоями камня и расплавленной лавы концентрическими сферами окружает земное ядро Преисподняя. Туда, где уже три века томится душа того, кто пошел на смерть, чтобы обрести холодное, безрадостное и бесконечное, как адские муки, бытие упыря. – Или, думаете, вам под силу совладать с властью Ада?!
Я уже готов был согласиться с ним. Умом я понимал, что это погибель, что клыки кровососа вот-вот вопьются в мою шею, но власть гипнотически сияющих глаз была сильней воли. Но последние слова Кормильцева разрушили наваждение.
– У Ада нет никакой власти, – произнес я раздельно и четко. Пальцы мои, не встречая сопротивления, дотянулись до ладанки и стиснули крепко, будто надежную опору. – Всю силу мы даем ему сами.
Упырь соскочил с подоконника. Ветер поднялся вновь, и черный плащ забился за плечами Кормильцева, словно тот и впрямь отрастил нетопырьи крылья.