Кот-Скиталец
Шрифт:
Женщины явились под самый конец, когда уж и шагу негде было ступить, и было из всего три, включая Иньянну: белокожие и рыжеволосые, они куда более походили друг на друга, чем на свой «противоположный пол». Я, наученная заранее, не стала тянуть руку к тем трем чашкам, которые оставались еще на медной грелке поблизости очага. Они взяли их сами, отпили по глотку и по очереди подали мне, повернув той стороной, на которой остался матовый след их губ.
На этом официальная часть закончилась.
Я так думаю, относились к еде у них прагматически,
– Шушанк! – заорала я, наконец-то вглядевшись и уразумев.
– Ага, – произнес он. – Меня ведь неподалеку отсюда сослали. Как поет наша прекрасная госпожа, уверяя, что это старинная рутенская песенка: «Ах Колыма, ах Колыма, прекрасная планета! Двенадцать месяцев зима, остальное лето!» Считалось, что снежнаки меня вмиг слопают, но они всего-навсего попробовали меня оженить. Только я им фиг дался – не нашел подходящей княгинюшки. От их дам ведь холодом веет, как от мраморных статуй. Разве что Цехийя другая… Да куда уж мне, сморчку старообразному! Пусть ваши герои за нею ухлестывают в раздетом виде да по сугробам. Видел сие издали и на своего сукина дурня порадовался.
– Так это вас ко мне приставили, монашек? – догадалась я. – Очки зарабатывать?
– Ну да. Им тут недосуг, они иным добродеянием заняты. Понимаете, пока мужчина не отличится – он холостяк, у него и окрас пониже, и шерсть пожиже. Когда совершит подвиг и сговорится с дамою – а они тут ого-го как себя ценят, даже вам, Высокая-Госпожа-Ось-Мира, не все показались – тогда уже рангом выше: муж и мужчина. А женатики – те уж полные снежнаки. Однако второго сорта.
– Погодите трещать и дайте опомниться. Я же вас кофием обнесла.
– Мне и не было по чину положено. Я ведь вечный эмигрант беспаспортный и в ихние игры не играю.
– Без чина берите, вон сколько в этом кофейнике осталось, только подогреть еще придется. И сладкое тоже, а то я на него облизывалась, а схватить и в рот – некогда было… Вот над тем я и бьюсь, выходит. Совсем-совсем полных Белых Мужчин тут что, и не бывает?
– В том-то и штука. Перевертышами рождаются одни женщины. Был один, только и он соединил в себе подобосущую двойню… – Шушанк поперхнулся, но я уже поняла, про кого он. – Остальные – обыкновенные белокожие аниму. Цвет шкурки вообще-то у них дело наживное, все мы рождаемся грязненькими и красненькими от первородной смазки, только наш брат андр от своего солнца чернеет, инсан желтеет, как самшитовая палочка, а горные люди отмываются под луною.
Он сам здесь тоже слегка потускнел – до уровня молочного шоколада.
– Когда мальчик становится
– Угм. Почти как у нилотов: пока не убьешь своего льва… – пробормотала я. – А львов на всех катастрофически не хватает…
– Вот-вот, – Шушанк кивнул, бестрепетно запихивая поперек рта самое длинное печенье. – Я и предпочел остаться вечным мальчиком да вечным студентом.
– Хозяин! – возопил кстати вернувшийся Бэс. И как был, в сосульках на жидком усе и прочих мало подходящих местах, влупился ему в объятия.
Что последовало далее, вербальному описанию не поддается.
– А теперь давайте посмотрим мою собственную берлогу, – сказал Шушанк.
Я ее и раньше приметила на окраине села, только полагала, что здешние детишки соорудили наглядное пособие для урока о неандертальском человеке. Редкие бревешки стен, плоская крыша из трухлявого корья, волоковые оконца то ли есть, то ли нету, зато дверь и порожек сплочены как для переправы через пороги, хотя и неошкурены.
– Вот. Сам соорудил из отходов лесопильной и деревообрабатывающей промышленности, – с гордостью сказал он.
– А снег вовнутрь не задувает? И холодно же, – усомнилась я.
– Ничего подобного. Во-первых, там внутри кокон. Ну, это еще объяснять, мое личное колдовство, вроде силового поля – вот вам аналог, хотя абсолютно неверный. Все, что попадает внутрь, преобразуется в нечто с обратным знаком. Холод – в жару, снег – в воду и пар. А во-вторых, я занимаюсь выработкой животного тепла на манер отшельников, неподалеку их видимо-невидимо.
– Телемский Монастырь, – подтвердила я. – Госпожа Иньянна была в женском, а вы, будем надеяться, навещаете мужской.
Переступив порог, я заподозрила, что его «кокон» работает не столько в сторону тепла, сколько в сторону жидкости. Ибо чувствовала я себя очень прохладно и очень сыро. Ни инея, ни льда здесь и вправду не наблюдалось, под потолком даже слегка парило, как в позавчерашней бане. Меблировка была условная – с типичной для Странников выемкой подмерзлого грунта. Кстати, как это лично я не побоялась превратиться в свою противоположность?
– Одному дивлюсь, – сказала я, – что вы не взяли от Белых того, что вам наверняка предлагали. Имеется в виду, кроме девушки.
– Если бы я был склонен брать то, что мне предлагают, я бы вообще не оказался в Горах, – Шушанк скорчил забавную гримасу. – Будь свидетелем, песик! Разве не было у нас там, в Андрии, двух крепких особняков с садом, городской квартиры в высотной стекляшке и банковского счета, а также дипломатской и депутатской неприкосновенности и по ту, и по эту сторону границы? В обмен на самую что ни на есть элементарную лояльность?
– Счет и по сю пору существует, – буркнул Бэсик. – Я на себя перевел по вашей доверенности. Еще и квартиру в одночасье продал, хотя с пригородами управиться не успел. Надо вам будет – поделюсь.