Котенок 2. Охота на Лигра
Шрифт:
— Ну, давай, ударь… Посмотрим, как тебе потом удастся меня продать.
Он жег меня совершенно жутким взглядом, и так крепко держал за руку, что на ней уже наверняка начали наливаться синяки. И вдруг… вдруг нечто новое окрасило его сознание, нечто смутное, похожее на желание. Я словно бы увидела саму себя со стороны, его глазами: белокожую, изящную, с приоткрытыми губами… Это чудовище любовалось мной! Ему нравился мой запах! Оно меня хотело!
Осознав это, я испытала леденящий душу ужас. Даже потенциальная встреча с рептилоидами не могла
Панцирь моего спокойствия треснул. Я сорвалась — вырвала руку из его лапы, перекатилась на кровати, кинулась к двери, управляемая одним инстинктом: бежать! Дверь, разумеется, была закрыта, я не успела ее открыть, да и не смогла бы; гибрид настиг меня и легко оторвал от двери, после чего снова швырнул на кровать и стал на ней удерживать. Я сопротивлялась, как бешеная кошка, стараясь причинить ему хоть какой-то вред, силилась вырваться. Все мои старания, приемы самообороны были безуспешны: в учебниках лгали о том, что можно одолеть даже превосходящего по силе противника. Нет, нельзя!
Я завопила от беспомощности так пронзительно, что могла бы соперничать по звуковым характеристикам и мощью поражения с лучшими сигнализациями. Гибрид, даже не поморщившись, зажал мне рот своей лапищей; я укусила его, но мои зубы были не в состоянии прокусить его толстенную кожу.
Одной свой лапищей он удерживал меня за руки, другой — закрывал рот. Колено его упиралось мне в живот. В таком положении я могла только бестолково молотить ногами по кровати. Паника моя нарушила нашу эмпатическую связь, и я перестала чувствовать гибрида… Он все так же держал меня и не делал ничего такого, что я мысленно представляла и чему ужасалась.
Постепенно ужас оставил меня, и я перестала сопротивляться, притихла. Даже хорошо, что я так прооралась: стресс выплеснулся наружу. Гибрид убрал лапу с моего рта, отпустил мои руки, и колено с живота убрал. Я смогла вдохнуть спокойнее, поменяла позу на кровати, прижав колени к животу, и уставилась невидящим взглядом куда-то в стену.
— Не делать эмпатия — я тебя не трогать, — заявил гибрид.
— Договорились…
Снаружи раздался какой-то неясный шум, заставивший гибрида насторожиться. Он замер, глядя на дверь, а потом взглянул на меня и нарушил только что-то заключенную договоренность: подошел и ударил меня голове, отправив в забытье.
Очнулась я резко, от толчка. Несколько мгновений мне потребовалось на то, чтобы прийти в себя и вспомнить, при каких обстоятельствах я в очередной раз потеряла сознание. Гибрид ударил меня по голове. Нужно постараться, чтобы это не стало традицией: мне надоело, что меня постоянно лишают сознания варварскими способами.
Я пошевелилась и обнаружила, что лежу связанная, с заткнутым какой-то тряпкой ртом, в бортовом прицепе; прицеп то и дело подпрыгивал по дороге. Задрав голову, я увидела пыльно-голубое небо без облаков и две звезды — одну поменьше,
Я посмотрела по мере возможности по сторонам. В моих ногах дремал белобрысый мужчина, к поясу которого был прицеплен парализатор. От моих ног к его руке была привязан лента: таким образом он пытался контролировать, чтобы я не улизнула.
Я покосилась на ленту, пошевелилась снова и вздохнула: при всем желании не смогла бы подняться и спрыгнуть. Очень хорошо меня связали, профессионально… Я повнимательнее рассмотрела мужчину. Орионец, и, судя по тому, как одет, явно не из аристократии. Тот же Кнотте был разряжен в пух и прах…
К слову о Кнотте. Если гибрид не убил его, то ищет ли он уже нас? И где, собственно, сам гибрид? Кто шумел там, за дверью? Нас нашли люди Кнотте?
Вопросов у меня возникло много, но, к сожалению, ни на один из них я не могла бы найти сейчас ответа. Поэтому, решив, что зря нервничать и тратить силы не стоит, я прикрыла глаза и попробовала помедитировать. Помедитировать мне удалось с час; те, кто вез меня, остановились в небольшом поселении. Я слышала негромкие голоса, мужские и женские, птичий гомон, шелест; ловила ароматные запахи еды и дыма и притворялась спящей.
Мой «эскорт» состоят всего из троих мужчин. Один из них, тот, который дремал в прицепе, так и остался стеречь меня; двое других ушли, чтобы справить нужду и подкрепиться. Они отсутствовали недолго и вскоре подошли к товарищу с едой и водой. Посмеиваясь, они стали есть и пить, не забывая при этом на меня поглядывать.
Я все так же изображала спящую и заставляла себя сохранять спокойствие и быть терпеливой. Куда бы я ни попала, что бы со мной ни произошло, я найду способ спастись. Главное, не паниковать, как тогда, с гибридом.
Кто-то подошел к прицепу, заговорил…
Мое сердце екнуло. Я уж слышала этот голос! Мои веки дрогнули, и я себя выдала. Понимая, что притворяться спящей уже не имеет смысла, я открыла глаза.
Сердце мое екнуло снова.
К прицепу подошел не кто иной, как Арве Локен! Тот самый Локен, который сводил меня с ума, доказывая, что я кукла, вещь, штамповка центаврианского производства, который бесил меня своим высокомерием, самоуверенностью и озадачивал поразительной, с ног сшибающей красотой.
Наши с Локеном взгляды встретились, и я мысленно перенеслась в гебумианские джунгли, где мы с ним по очереди спасали друг друга, ругались, целовались, снова ругались… Я смотрела на него, не в силах отвести взгляда. Никогда бы не подумала, что снова встречусь с ним, да еще и при таких обстоятельствах!
Тип, который охранял меня, сказал что-то, и все рассмеялись. Локен ничем не показал того, что знает меня и продолжил разговаривать с мужчинами, в которых по лицам и манере держаться сразу угадывается шваль, готовая сделать все, что угодно, за деньги. Пока они разговаривали, мои мысли меняли оттенки от темных к светлым.