Котир, или война с дикой кошкой (Страна Цветущих Мхов - 1)
Шрифт:
Мартин поддержал его:
– Правильно! Именно так нам и следует поступить. Надо представить себе, как мы видели бы землю сверху, если бы были птицами.
Стоя у окна своей комнаты, Цармина смотрела, как занимается рассвет над Страной Цветущих Мхов. Туман клочьями висел над верхушками деревьев, солнце поднималось все выше в бледно-голубом безоблачном небе. Повелительнице диких котов необычайно нравился ее последний замысел. Теперь лесные жители, наверное, уже заметили, что двое ежат потерялись, и они должны выслать отряды на поиски. Цармина отправила Кладда и еще одну ласку по имени Поскребыш прочесывать лес во главе отборного
Цармина видела, как солдаты, вооруженные каждый на свой вкус и основательно снабженные провиантом, крадучись выходят из ворот крепости. Повелительница диких котов скривила губы от удовольствия. В данный момент не было необходимости продолжать допрос двух пленных: пусть посидят в своих камерах, пока не почувствуют мук голода. Всегда легче допрашивать зверей, которые несколько дней не ели. Да и где уж двум маленьким ежатам превзойти в хитрости саму Повелительницу Тысячи Глаз?
Поскребыш был довольно наблюдательной лаской. Он ткнул кинжалом в сторону неба:
– Видишь этого дрозда, Кладд?
Кладд отметил, что Поскребыш не соизволил титуловать его командиром. Он взглянул вверх, но Чибб уже скрылся из виду.
– Дрозда? Где?
Поскребыш вложил кинжал в ножны.
– Ты не успел его заметить. Готов присягнуть, что это та же птица, которую я несколько раз уже видел, - она кружила у казарм. И всегда под конец пряталась где-то на уровне земли.
Кладду не хотелось признать, что Поскребыш оказался более бдителен, чем он сам.
– Гм, может, это что-нибудь и значит, а может, и нет. Обычно жители леса не очень-то водятся с птицами. Но на всякий случай надо разобраться... Эй ты, Толстохвост, отправляйся к Котир и доложи госпоже об этом дрозде. И никому ни слова! Я не желаю, чтобы Ясеневая Нога или лисица присваивали себе мои заслуги.
Толстохвост отдал честь и затрусил по направлению к Котиру.
Поскребыш оглядел густой лес, окружавший их со всех сторон.
– Я думаю, нам стоит на некоторое время залечь здесь в засаде. Таким образом мы сможем немного отдохнуть, не прекращая наблюдения, а, Кладд?
Эта мысль показалась Кладду вполне здравой, но непочтительные замашки Поскребыша начинали его раздражать.
– Я то же самое подумал. Ребята, давайте-ка, подберите себе хорошие укрытия да держитесь начеку. Если замечу, что кто-нибудь дрыхнет, я из его хвоста себе шнурки для сапог нарежу! К тебе, Поскребыш, это относится.
Патрульный отряд стал разбредаться меж деревьев. Поскребыш показал язык в спину Кладда и неслышно пробормотал:
– Кладд-тупица, в голове водица!
Несмотря на яркий свет солнечного дня, Толстохвосту было не по себе одному в Стране Цветущих Мхов. Горностай поспешно пробирался между деревьями, бросая направо и налево быстрые внимательные взгляды. На ходу он вслух повторял сам себе указания Кладда:
– Рассказать госпоже, что по территории Котира шатался дрозд. Он летит низко, а потом исчезает на уровне земли. Кладд думает, что это каким-то образом может иметь отношение к лесным обитателям. Я не должен ничего говорить Ясеневой Ноге и Фортунате. Гм, если они меня спросят, я просто совру им, что вернулся, потому что вывихнул
Аргулор широким кругом облетал лес: это был способ одурачить всех в Котире и заставить их думать, что он улетел. Он уже стал было заворачивать назад, как вдруг услышал доносившийся снизу голос и увидел под собой горностая, хромавшего по кустарнику:
– Я должен рассказать госпоже, что какой-то дрозд заметил, как Кладд болтается вокруг казарм. Нет, не так. Я должен доложить дрозду, что Кладд болтал с госпожой...
Аргулору не потребовалось безупречного зрения, чтобы определить, где поджидало его очередное блюдо. Он камнем рухнул вниз.
У этого камня были когти и страшный кривой клюв!
Кабинет Беллы все еще представлял собой хаос из старинных рукописей. Они сползали в разные стороны со стола, потайной ящик так и остался открытым. Среди всего этого беспорядка стояли в пыли несколько подносов с едой. Свиток с листьями и хвоей, который раскрыл друзьям тайну пути в Саламандастрон, лежал на ручке большого кресла. Динни утопал в горе мягких подушек. Белла сидела у письменного стола. Она не обижалась на юного крота за то, что он занял ее любимое кресло, - хотя, пожалуй, он чересчур к нему привязался... Мартин шагал взад-вперед по комнате. Каждый раз ему приходилось перешагивать через Гонфа. Воришка растянулся на потрепанном ковре, покрывавшем пол кабинета. Мартину было непросто вообразить себя птицей. Юному Дину, горячему приверженцу твердой почвы под лапами, становилось дурно при одном упоминании о полете на высоте: его начинало подташнивать и кружилась голова. Гонф, напротив, оказался весьма одаренной мышептицей.
– Ха! "Лишь зелень крон во взоре, как будто волны подо мной, что ветер гонит в море". Понять это так же просто, как почесать усы, товарищи! Здесь имеется в виду Лес Цветущих Мхов, где мы как раз и находимся.
Белла закрыла глаза, представляя себе, что летит по небу.
– Гмм, я думаю, сверху наш лес и впрямь выглядит как волны, которые гонит ветер. Дальше, Гонф. Что там дальше?
– "Рассветный луч мне в спину бьет, воркует голубь сонный"!
– Шррхр, разве не ясно, "рассвет" - это восход солнца. Гусь нам говорит, мол, к западу путь держать!
– закричал с кресла Динни.
Мартин пожал ему лапу.
– Молодец, крот! Конечно же, раз солнце встает на востоке, а рассвет находится у гуся за спиной, значит, он летит прямо на запад. Это ты отлично разгадал, Динни.
Крот широко ухмыльнулся и еще глубже зарылся в кресло.
– Хррршш, хо-хо, я не только землерой, хррр! Видывал я этих голубьев, как они просыпаются на рассвете, гхррш, жуть как шумят, воркуют да воркуют. Ну, а как там дальше поэзия?
Гонф продолжал:
– В стихах говорится: "Полоска бурая ползет змеею протяженной".
Белла понимающе кивнула:
– Ага, ну уж здесь-то, старина, Олав загадал загадку попроще. Я отлично знаю это место. Между лесами и равниной к югу от Котира дорога резко изгибается. Я много раз ходила по ней, и каждый раз мне приходила на ум змея, вылезающая из старой кожи.
При упоминании о змее Гонфа передернуло, и он поскорее заговорил о другом:
– Значит, так, товарищи, идем по лесу на запад, за Котиром пересекаем дорогу. После этого прямиком по равнинам и полям: как сказано в стихотворении, "над равниной золотой", где "зрю... синюю змею". Фу, какая гадость эти змеи!