Коварный повеса
Шрифт:
— У меня нет никаких связей с этим отвратительным дьяволом! Ведь именно он довел папу до его нынешнего состояния! И он не успокоится, попытается уговорить викария Кросби, чтобы тот настоял на судебном разбирательстве. Ваш дядя решил погубить моего отца во что бы то ни стало. Так неужели вы думаете, что я могла бы стать на его сторону? Это как если бы я поддержала леди Тарли против миссис Харрис.
Тут лед в глазах виконта немного подтаял и она увидела прежнего Энтони, которого знала и любила.
Любила? Да, в какой–то
А теперь он смотрел на нее вопросительно и чувствовалось, что он не знает, верить ей или нет.
— Но почему мой дядя пытается погубить вашего отца?
— А почему он делает все то, что делает? Почему он хочет получить опекунство над Тессой?
— Без сомнения, из–за денег. Мой брат оставил опекуну весьма значительную сумму. Вот почему они хотели заполучить меня, когда я был ребенком. Я приносил им немалый доход.
И потому что леди Бикем была нужна жертва для запугивания. По крайней мере так ей казалось после того, что рассказал отец.
— Ну… в деле папы все гораздо сложнее. Они с сэром Рандолфом не ладят уже много лет. А поссорились они в то время, когда я была девочкой. — «После того как папа узнал, что с тобой делают твои дядя с тетей», — хотелось ей сказать.
Да, ей очень хотелось рассказать ему и об этом тоже, но она не решалась. Сначала следовало переубедить его, чтобы он понял, что она ему не враг.
Какое–то время он молча смотрел на нее, обдумывая ее слова, потом спросил:
— Почему я должен вам верить? Ведь вы с самого начала могли обратиться ко мне за помощью, однако не сделали этого.
— А если бы сделала? Не зная меня, вы стали бы меня избегать, вот и все. Поэтому я ничего вам не говорила, только просила познакомить меня с сэром Хамфри. Я боялась, что если вы узнаете об обвинениях, которые сэр Рандолф выдвинул против моего отца, то откажетесь помочь мне. Ведь ваше вмешательство могло помешать вам получить опекунство над племянницей. В конце концов, у вас не было причин верить мне, не было причин принимать мою сторону.
Он снова задумался.
— А сейчас у меня есть причины верить вам?
— И сейчас нет. Если не считать того, что сейчас вы знаете меня лучше. Именно поэтому я надеюсь, что вы все–таки поймете меня, поймете мою ситуацию.
Глаза его на мгновение потемнели, но только на мгновение.
— Ах да, ваша «ситуация»… Полагаю, пришло время рассказать о ней. Рассказать правду, всю правду.
Мэдлин кивнула. Ничего не утаивая, она рассказала о смерти миссис Кросби. Не утаила даже мерзкие обвинения сэра Рандолфа.
Энтони внимательно выслушал ее.
Когда
— Что ж, я признаю, мой дядя бессердечен. Но я знаю и другое: он никогда ничего не делает без причины. Не очень–то верится, что из–за давней размолвки с вашим отцом он вдруг станет возводить целую гору лжи, чтобы уничтожить уважаемого доктора. И уж тем более трудно поверить в то, что он желает ему смерти.
— Я понимаю, что вам трудно в это поверить, — вздохнула Мэдлин, — но, к сожалению, это правда, чистейшая правда.
Он тоже вздохнул:
— Трудно поверить вам еще по одной причине. Мне придется съездить в Телфорд, чтобы проверить, насколько правдивы ваши слова. Но вы за это время можете выступить здесь перед судом на стороне моего дяди.
— О, ради Бога, Энтони! Зачем мне делать это?!
— Возможно, для того, чтобы мой дядя прекратил преследовать вашего отца.
— Вы же прекрасно знаете, что это не так. Я ни за что не смогла бы причинить вред вашей племяннице. Как вы можете так говорить?
Он что–то пробурчал себе под нос и запустил пятерню в волосы. Затем со вздохом пробормотал:
— Я уже не знаю, в какую версию вашей истории верить. Как можно понять женщину, которая отдает свою девственность мужчине по расчету…
— Я, кажется, говорила вам: начиналось это именно так, но закончилось совсем по–другому, — перебила Мэдлин. — Вот почему я от вас ушла. Мне не хотелось разрушать то прекрасное, что было в ту ночь между нами. — Энтони закрыл лицо ладонями, а Мэдлин тихо добавила: — Именно поэтому я пыталась не позволить вам солгать из–за меня сегодня утром. Я не хотела, чтобы вы из–за меня погубили будущее вашей племянницы.
Она положила руку на его плечо, и он, вздрогнув, проговорил:
— Мэдлин, чего вы хотите от меня? Разве не достаточно того, что вы почти свели на нет мои шансы получить опекунство над Тессой?
— Я просто хочу, чтобы вы поверили мне, — прошептала она. — Хочу, чтобы вы не думали обо мне так плохо. Больше мне от вас ничего не нужно.
— Больше не нужно?! — Он откинулся на спинку сиденья. — Так, значит, вы оставили попытки познакомиться с сэром Хамфри? Или все это тоже было уловкой?
«Ах, он по–прежнему не верит мне», — подумала Мэдлин.
— Если это была уловка, тогда я очень хорошо все рассчитала, — заметила она. — Ведь я писала письма сэру Хамфри задолго до вашего появления в школе. Неужели вы считаете, что я каким–то образом могла предвидеть ваше появление в школе?
Энтони посмотрел на нее с удивлением:
— Вы писали ему?
— Я же говорила вам об этом. Вы что, забыли?
— Ах да, конечно… — Он на несколько секунд задумался, потом вдруг постучал по потолку экипажа. Когда кучер открыл окошечко, он назвал адрес.