Коварство идеальной леди
Шрифт:
— Проводишь рукой по волосам.
— Я не… — Стерлинг замолчал в нерешительности и уже поднял было руку, но потом фыркнул. — Просто привычка, надо полагать. Я этого почти не замечаю.
Оливия долго смотрела на стоящего перед ней мужчину. Ей было ясно, что он действительно боится змей. Она и сама не любила этих тварей, но никак не могла взять в толк, почему Стерлинг выделяет именно змей египетских.
— Побороть страх можно, лишь взглянув ему в лицо.
— Вот как? — Стерлинг посмотрел на Оливию. — И ты так поступала? Смотрела в лицо собственному страху?
— Ты пытаешься
— Возможно, стоит теперь поговорить о тебе. Так ты смотрела в лицо своему страху?
— В прошлом — да, — без раздумий ответила Оливия. — И научилась делать то, что необходимо.
— А теперь? В эту самую минуту? Ты смотришь страху в лицо?
Оливия пожала плечами.
— В эту самую минуту я боюсь лишь того, что мне не удастся выполнить условия завещания моего покойного мужа и получить принадлежащее мне наследство. Но должна признаться, что смотреть этому страху в лицо я не буду, потому что не собираюсь проигрывать.
— Это в самом деле единственный твой страх? — Взгляд Стерлинга прожигал Оливию насквозь, как если бы он хотел получить ответ на вопрос, которого не задавал.
Оливия не отвела глаз. «Нет», — кричал ее внутренний голос, но вслух она произнесла:
— Конечно. А чего еще мне бояться?
— Наверное, ничего. — Стерлинг покачал головой, и Оливии показалось, что он чем-то недоволен. Но она не могла знать этого наверняка. — А теперь что касается твоего единственного страха… — Стерлинг глубоко вздохнул. — Сэр Лоуренс согласен отдать тебе кувшин, если я уговорю свою мать задержаться здесь.
— Ясно. — Оливия покачала головой. — Судя по тому, что ты чувствуешь из-за отношений твоей матери и сэра Лоуренса…
— Я передумал.
— Вот как? — переспросила Оливия.
— Не то чтобы я не хочу видеть рядом с матерью мужчину. Да, мне неприятна чересчур дружеская манера общения сэра Лоуренса, но, должен признаться, он не так уж неприятен. — Стерлинг на мгновение прикрыл глаза, как если бы собирался с силами. — Они оба говорили со мной.
— Да? — Оливия вскинула бровь.
— Мать хочет… — Стерлинг запнулся. — Она сказала, что отец умер десять лет назад и что она слишком долго была одна.
У Оливии перехватило дыхание.
— Целая жизнь, — еле слышно произнесла она.
Стерлинг безропотно вздохнул.
— Я не вижу смысла в том, чтобы отговаривать мать от того, что она все равно сделает.
— Ты хочешь оставить ее здесь?
— Не хочу. Но этого хочет она. — Он пожал плечами. — Она думает, что ей предоставилась возможность начать все сначала. И хочет понять, что из этого выйдет. Я не могу ей запретить. Большую часть своей жизни она жила ради семьи. И если теперь она хочет пожить для себя, меньшее, что я могу для нее сделать, — это не препятствовать.
Оливия кивнула.
— Поддержав ее решение остаться.
— Поддержав ее решение следовать велению сердца. — Стерлинг улыбнулся. — Как она всегда поддерживала меня.
— Ты хороший сын, Стерлинг Харрингтон.
— Так и есть, пренебрежительно бросил граф. — Ну что, теперь можно вернуться к развлечениям?
— Не вижу в этом необходимости. — Оливия пожала плечами. — У меня совершенно
— Ты уверена?
— Абсолютно. — Оливия кивнула. — Если честно, даже упоминание об этом меня нервирует.
— И ты не считаешь заклинателей змей достопримечательностью Египта, которую непременно стоит увидеть?
— Совершенно верно. — Оливия усмехнулась.
— И все же, — Стерлинг прищурился, — мы на это посмотрим.
— Стерлинг, я, право, не вижу необ…
— О, это необходимо. Идем. — Он подал Оливии руку.
Несмотря на обуревавший его страх, этот мужчина был очень решителен. Улыбнувшись, Оливия взяла Стерлинга под руку.
— Ну, раз ты настаиваешь.
— Настаиваю. — Стерлинг двинулся во двор, увлекая за собой Оливию.
* * *
Танцы закончились, и теперь они могли сесть ближе к центру площадки, хотя Оливия чувствовала себя не слишком уютно.
Заклинатель змей снял с корзины тряпицу, поднял крышку и затянул нечто среднее между песней и монотонным бормотанием. При этом он ритмично помахивал тонкой палочкой подобно дирижеру оркестра. Змея, точно загипнотизированная, поднялась из корзины и начала покачиваться в такт речитативу своего хозяина.
Подобное зрелище наверняка не представляло никакой опасности, ведь заклинатель змей практиковался в своем искусстве всю жизнь. Но все равно даже тем, кто не слишком боялся змей, становилось немного жутковато. Судя по всему, именно в этом и состояла суть развлечения. Наверняка каждому из зрителей приходила в голову мысль о том, что тонкая связь между заклинателем и рептилией может прерваться в любую секунду, заставив змею броситься на первое же попавшееся теплое тело. Оливия была права: зрелище действительно щекотало нервы. В то время как все присутствующие глядели на заклинателя змей, Оливия не спускала глаз с лица Стерлинга.
Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что графа искренне забавляет происходящее посреди двора. Лишь присмотревшись повнимательнее, можно было заметить тоненькие морщинки вокруг глаз — так сильно он был напряжен. Оливия готова была поспорить на все свое наследство, что никому бы и в голову не пришло, что графу свойственно чувство страха перед чем бы то ни было, а перед змеями и подавно. Даже много лет назад, когда его жизнь была гораздо проще, нежели теперь, он никогда не выказывал своих истинных чувств и эмоций. Только перед Оливией он мог раскрыть душу, да и то не до конца.
Его смелостью и манерой вести себя можно было лишь восхищаться. Со стороны могло показаться глупостью утверждение о том, что такой мужчина, как Стерлинг, боится змей — точнее, змей, обитающих в Египте. А то, что в этом разумном и уравновешенном человеке было какое-то очень уязвимое эмоциональное начало, вызывало ее особенное расположение. При виде борющегося со своим страхом Стерлинга у Оливии сжималось сердце, и ей ужасно хотелось ободряюще сжать его руку. Хотя, возможно, он не нуждался в том, чтобы его кто-то ободрял. В конце концов он ведь не боялся, а просто воспринимал происходящее настороженно. Но Оливия понимала: страх мог отравить человеку всю жизнь.