Ковчег для Кареглазки

Наседкин Евгений

— Давай с утра, — попросил я. — Будут Пенс, Бергман и Валерон. Нормально организуем процесс.

Пенс — это мое прозвище Креза, сокращенное от «пенсионер». Крылова вроде сдалась и только кивала в унисон с моими словами, одновременно с тем жадно следя, как я укладываю содержимое дипломата в сумку, а затем — водружаю в сейф.

****

Гермес врезал пощечину по щетинистой щеке, и веки мужчины поднялись. Выродок с недоумением воззрел иссиня черными глазами.

— Я не видел здесь женщин, — промурчал он. — Кто ты, крошка?

Синдик не горел

желанием причинять страдания, но все зависело от того, насколько пленник будет полезен.

— Почему ты здесь? — спросил он. — Рассказывай все и быстро. Или убью.

Последнюю фразу он подкрепил четками, заброшенными оборванцу за шею. Для лучшего взаимопонимания он сдавил импровизированную удавку. Это действительно способствовало тому, что шпион осознал реальность угрозы.

— Стой! Я уже все рассказал!

— Я хочу сокращенную версию, — отрезал Гермес, — если не хочешь знакомиться со мной поближе, — он снова сдавил шею четками, грубо, неаккуратно, давая понять, что не намерен возиться.

В приоткрытой двери выродок рассмотрел убитого юношу, и наморщил крючковатый нос.

— Я не следил за поездом, нет! Я хотел заскочить на вагон и доехать к Путиловке — там мой товарищ, всего-то полста километров, — он увидел удивление на лице Афродиты. — Пират… его все называют Пиратом, у него нет глаза, и там повязка. Он с мужиками сейчас в Путиловке, это поселок неподалеку от Рудниковского арсенала.

— То есть, ты здесь прикован из-за того, что хотел прокатиться зайцем?! — уточнил Гермес таким тоном, что было непонятно: спрашивает или констатирует.

— Я кое-что видел недавно, и ваших командиров это заинтересовало, — объяснил мужчина. — В Межник прилетали военные, и посреди бела дня устроили замес с трескунами. А затем улетели с красным дипломатом. Мне показалось, что в нем что-то очень ценное, если вояки так хотели его заполучить. Человек десять положили.

Гермес ощутил, как сердце забилось быстро-быстро. Ковчег! Лучшая приманка для охоты на Буревестника!

— Куда они улетели? Военные?

— На юг. Там в горах у них форт. Крепость какая-то. Оттуда дезертир сбежал, и он Пирату многое рассказал о той крепости.

Гермес возбудился от внезапно открывшихся перспектив, и не мог думать — эмоции погружали разум в хаос. Чертовы гормоны! Как женщины вообще живут с таким?

****

Можно было сворачиваться и расходиться, но я обязан был воспользоваться случаем.

— А ведь у нас есть повод выпить по бокальчику! — я торжественно продемонстрировал Елене Ивановне шампанское, кем-то неосторожно оставленное в холодильнике в комнате отдыха.

— Еще и тебя надо подлечить, — улыбнулся я. — Тебе завтра на люди появляться. Можно к губе, можно — между губ, — я в шутку приложил бутылку себе под нос, показывая, что нужно сделать. — Я думаю, этот некрепкий дерзкий напиток — именно то, что сейчас нужно.

— Ты же сказал — отдыхать. Я не хочу пить, — ее лицо все еще выглядело, будто она — обиженный ребенок, у которого

отобрали долгожданный слайм.

— Но я не сказал — спать. Позже, да. Но не прямо сейчас! День-то какой! У нас Ковчег, мы открыли дипломат. Просто выпьем шампанского. Где бокалы? Где они спрятаны на моей новой работе? — настаивал я.

Кареглазка закатила глаза, и все же достала два стакана из шкафа. Вино оказалось холодным, но приятно сладким. Она опустошила половину стакана и присела на стол, на ее глазах заблестели слезы, но уже оттого, что газы ударили в голову, наполняя нос.

— Класс! Щас бы сигу.

— Ты же не куришь? — удивился я и положил пачку на край стола.

Она неуклюже потянулась за сигаретой, и уронила всю пачку. Резко присела, чтоб поднять, и юбка поднялась, оголяя стройные бедра, заключенные в колготки. У меня перехватило дыхание, а ученая, как ни в чем ни бывало, вернулась на диван.

— Я хочу на тебе жениться.

Она поперхнулась дымом.

— Что?!

— Я же тебе это говорил. И не передумал, — я взял ее руку. — Ты самая лучшая девушка из всех, добрая, умная и красивая. Безумно красивая!

Кареглазка выдернула руку и отодвинулась.

— Я уже замужем. Нет. Такого быть не может. Это просто смешно…

Я выдержал паузу. Да, ее мнение не было сюрпризом, но я так просто не сдамся. Тем более, что сейчас был великолепный момент — она прошла через потребность в утешении, получила заряд эйфории, а теперь — была пьяна. Беспроигрышный план.

— Как случилось, что ты была с Мчатряном, а теперь — с Гориным?

— Просто, — она затянулась. — Отношения с мужчинами — это всегда очень просто. Начать — легко. Важно, как все закончится: кто-то станет брошенкой, кто-то — вдовой… а некоторые окажутся в темнице… — она увидела мое недоумение и поспешила объяснить. — Ты говоришь об Артуре? У меня с ним ничего не было, я встречалась с Арсеном, его братом. Как раз перед Вспышкой.

— Так это он на фото, с тобой и Мчатряном?

Она кивнула, я уставился на ее губы, и она это заметила — закусила нижнюю, и нахмурилась.

— Пора расходиться, — сообщила она.

— Давай еще по бокальчику.

— Нет. Надо встать пораньше, с ясной головой…

Я резко накрываю ее губы своим ртом, прижимаюсь сильно-сильно. Ощущаю привкус крови, чувствую, как сильно бьется ее сердце. Она оторопела сначала, а затем оттолкнула меня так сильно, что я свалился с дивана. Через мгновение я снова рядом, глажу ее плечи и пытаюсь повторить поцелуй.

— Нет! Нет же! Да что с тобой не так?! — Кареглазка отпихивает меня, а затем вскакивает и отходит подальше. — Не делай так больше.

Я с грустным лицом падаю на диван, где только что были ее ягодицы.

— А я хочу! Хочу тебя целовать! — заявляю я, как непонятливый упрямый ребенок.

— Ты перевозбудился, — остуживает она меня. — Не нужно было подглядывать, как муж со мной…

Она присаживается рядом. Ее рука на моем плече — по-дружески, ничего личного.

— Пора домой. Пошли спать, — предлагает Кареглазка.