Ковчег изгоев
Шрифт:
— Очень странная, — признала я. — Жаль, что у меня нет с собой классификатора видов животных, который мне засунул в сумку Алик.
Красные зрачки снова взглянули на меня, но на сей раз как-то настороженно и даже тревожно. Хотя, не исключено, что мне это показалось. Я присела рядом на корточки и, разглядывая животное, сообщила:
— Звездолёт стоит в степи в экваториальной области. Условное западное полушарие.
— Это там, где такой белый песок? — уточнил один из близнецов.
— Да, пожалуй, он белый, — подумав, подтвердила я. — И стоит наша баркентина как раз посреди этой белой степи, и вокруг
Хок поднял на меня глаза, и его взгляд был озабоченным.
— И как мы на неё попадём?
— Это и есть задача, — кивнула я. — Только я её усложню.
— Может, не надо?
— Сама не хочу, но факт остается фактом. Над степью висит стационарный спутник.
— Ещё плохие новости есть?
— О них мы узнаем по ходу действия, — я поднялась и задумчиво взглянула на зверя. Из косматой круглой головы торчали два треугольных лохматых уха, а туловище заканчивалось огромным, похожим на страусиное перо, хвостом. — Ты будешь очень огорчён, если я скажу тебе, что это не девочка? — поинтересовалась я.
Мангуст засмеялся. Хок пожал плечами.
— Я никогда не разбирался в кошачьей анатомии.
— С котами важнее психология… — заметила я и отошла, осматриваясь по сторонам. — А где Таро?
— Он на террасе, — ответила Долорес, отрезая длинным ножом кусок мяса от туши.
Косматый комок тут же изящно соскользнул с коленей Хока и, лениво потянувшись, направился поближе к костру, явно собираясь принять участие в дележе добычи.
Я вышла на террасу и, осмотревшись, увидела в полумраке возле стены бледное лицо. Таро сидел, задумчиво глядя туда, где в степи полыхали огни на башнях Бета.
Подойдя, я опустилась на колени рядом. Его лицо было отрешенным и усталым. И в полумраке казалось таким же юным и красивым, как много десятилетий назад. В юности он всегда комплексовал из-за того, что унаследовал от матери хрупкую фигуру и лицо, словно нарисованное тонкой кистью на рисовой бумаге.
— Я хотела поблагодарить тебя за помощь, — проговорила я. — Мы нашли её в степи.
Он чуть кивнул и на мгновение опустил белые веки.
— И ещё за то, что ты спас моих ребят. Они мне очень дороги.
Чёрные глаза взглянули на меня задумчиво и печально:
— Теперь я знаю, какого типа мужчины тебе нравятся…
Я усмехнулась.
— Наверно, ты прав. По сути это один бесконечный роман.
— Жаль… — тихо проговорил он.
— Что? — не поняла я.
— Что в нём не оказалось места для меня… Я ведь тоже того типа… И это было очень… серьёзно… Тогда…
Мне показалось, что его голос звучит слишком слабо.
— Тебе плохо? — спросила я.
— Нет, — покачал головой он. — Я почти ничего не чувствую… Помнишь, Идзуми-Сикибу [2] :
2
Японская поэтесса (между 961 г. и 980 г. — около 1030 г.).
Я протянула руку и коснулась пальцами горячей влажной кожи.
— У тебя жар! — проговорила я, поднимаясь, и кинулась в пещеру за Джулианом. Он подхватил свою сумку и вышел на террасу.
— Кто разрешил вам сесть? — тревожно произнёс он. — Я же сказал: лежать на животе.
— Это не та поза, в которой я хотел бы умереть, — ответил Таро.
— Плохо, — бормотал Джулиан, доставая из сумки сканер и ноутбук.
Открыв крышку компьютера, он повёл сканером от головы Таро вниз. Вдруг его рука замерла на уровне груди. Я увидела, как в ужасе округлились его глаза. Он отшвырнул сканер в сторону, одним движением расстегнул куртку на груди Таро и стащил её с плеч. На руке выше локтя белой линией сверкнул широкий браслет. Скрипнув зубами, Джулиан сорвал его и, бросив в сторону, подхватил Таро на руки и унёс в пещеру. Я, взяв его сумку, бросилась следом.
При свете костра стало видно, что Таро горит в лихорадке. Джулиан уложил его на мгновенно освобожденный Мангустом матрас и вытащил из поставленной рядом сумки инъектор. Зарядив в него капсулу с жёлтой жидкостью, он поднёс инъектор к шее Таро.
— Что происходит? — подошёл к нему Дакоста.
— Кто надел ему на руку биокорректор? — хрипло прорычал Джулиан, продолжая какие-то манипуляции с уже неподвижным телом.
— Я… Ему стало плохо, и я подумал…
— Неужели? — Джулиан поднял голову и с яростью взглянул на мальтийца. — Вы сделали это, подумав? А вы не подумали сперва исследовать его кровь и убедиться, что вы не простимулируете этим прибором что-нибудь другое?
— Но вы ж не делали анализ крови Мангуста… — растерянно пробормотал Дакоста.
Джулиан снова занялся своими инструментами. Его руки двигались быстро и ловко, как будто имели свой разум или были запрограммированы, как самые совершенные автоматы.
— Я знаю медицинскую карту Мангуста наизусть, — произнёс он, прилагая максимум усилий, чтоб успокоиться. — И я знаю, что он молодой, здоровый и сильный мужчина, который ведёт правильный образ жизни, чему его научили во флоте. А эти люди прожили здесь четырнадцать лет в ужасных условиях, питаясь, чёрт знает, чем… Их организмы зашлакованы. У пациента, несмотря на врождённый иммунитет и встроенный регенерационный механизм, налицо признаки старения. Его нельзя лечить так же, как нас. У него обширная гематома, повреждение кровеносной системы, а вы ещё больше усугубили проблему, заставив ткани начать выброс засевших в них токсинов.
— Простите, — проговорил побелевший, как полотно, Дакоста. — Я хотел как лучше…
— Верю… — ответил Джулиан.
Полчаса в пещере было тихо, все молча следили за быстрыми руками Джулиана: мы с тревогой, а товарищи Таро — с какой-то усталой обречённостью.
Наконец он опустился на пятки и расслабил плечи. Таро лежал неподвижно, но жар начал спадать.
— Ну? — спросила я, и мой голос прозвучал испуганно.
Джулиан взглянул на меня.
— Возможно, мы отыграли немного времени, но этого мало. Его нужно доставить на «Пилигрим». Нужен регенерационный раствор, чистка организма, возможно даже фильтрация крови.