Ковен возрожденных
Шрифт:
Великан Иссак прислонился спиной к стене дома с таким видом, как будто все это не имеет большого значения. Таув, похоже, не хочет вмешиваться, хотя и напряжен. Райкер, Бастьен и Нокс хихикают, а Вален показывает мне большой палец, как самая худшая мамаша на свете во время футбольного матча своих детей.
– А что такое, девочка, ты боишься, что я надеру тебе зад? – подначивает Гетта, и я невольно смеюсь.
И отшатываюсь как раз вовремя, избежав удара, нацеленного мне в голову.
Свирепо смотрю на Гетту, мое терпение начинает иссякать.
–
Чувствую себя чертовски неловко, намереваясь выбить все дерьмо из хрупкого тельца, но это явно то, к чему она стремится. Перестаю бегать по грязному двору, защищаясь, и наношу пару атакующих ударов. Гетта блокирует их с возбужденным криком, который убеждает меня, что она действительно спятила и хочет драться.
Неужели и я буду такой, когда мне исполнится миллиард лет? Буду вот задирать всех, кто проходит мимо, потому что мне не терпится напомнить о себе?
Эта мысль в равной степени забавляет и ужасает. Представляю, как мои Избранные кричат на меня из дома, приказывая вернуть свою морщинистую задницу обратно и перестать дразнить соседских ребятишек.
Дерьмо.
Я бросаюсь на Гетту. Она кричит от восторга и отвечает мне. Не знаю, что и думать, но эта женщина, которая явно старше самого времени, не отстает от меня.
Активирую руны и набираю скорость. Словно размытое пятно, кружусь, переворачиваюсь и наношу удары Божьему одуванчику.
И, охренеть, она тоже ускоряется. Уклоняется, парирует, блокирует, петляет и перенаправляет мои удары.
Атакую ее одной рукой, в то время как другой опускаю свой посох на тоненькую шейку.
Заставляю себя сдержать восторженный крик, потому что чувствую себя немного неловко: у нас разные возрастные категории. Собираюсь спросить ее, все ли с ней в порядке, но она поднимает голову и улыбается.
Гетта перестает валять дурака и показывает мне, что она может на самом деле.
Глава 17
В вихре движений мы атакуем и защищаемся, как в каком-нибудь фильме о боевых искусствах. Я – Крадущийся Тигр, а она – Затаившийся Дракон, когда мы носимся по двору, пытаясь выбить дерьмо друг из друга. Блокирую ее удары, и мои руки вибрируют, настолько они сильны. Активирую руны и сама наношу удары, от которых болят кости. Понятия не имею, как долго мы сражаемся, звуки борьбы сливаются в ритмичный саундтрек, сопровождаемый сопением и криками.
Слышу подбадривания и комментарии от парней, и это подстегивает меня. Надо отдать должное этой старухе, как боец она на высоте. Но я знаю, что она рано или поздно выдохнется, и вот тогда-то я взгрею эту сучку.
Пот стекает у меня по затылку, и как раз в тот момент, когда я думаю, что вот-вот одержу верх, Гетта показывает мне, что у нее в запасе больше сил, чем я предполагала.
Мы создаем пыльный торнадо, быстро кружа и выжидая момент
Старуха использует посох, чтобы перепрыгнуть через меня, и я замахиваюсь, чтобы заставить ее лететь по нужной мне траектории. В движении, которое бросает вызов гравитации, она меняет направление и пинает меня прямо в грудь с такой силой, что перед глазами появляются черные точки.
Меня отбрасывает назад, и я тяжело приземляюсь в корыто. Холодная вода отрезвляет и приводит к еще большему унижению. Парни замолкают, словно шок от того, что только что произошло, лишил их дара речи. Я ошеломленно смотрю на Гетту. Как, черт возьми, она это сделала? Агент Смит не должен был надрать задницу Нео. Она медленно подходит ко мне, с таким видом, как будто каждая ее косточка внезапно прочувствовала возраст. Я не краснею, но чувствую смущение. Не могу поверить, что я только что проиграла бой Хранительнице Пыльного Склепа. Я не проигрывала ни единого боя… ни единого.
Однако мое унижение не ограничивается тем, что я недооценивала Гетту. Мне нужно было победить, чтобы быть достойной того, что она собиралась мне сказать. Я не приблизилась к ответам, а отдалилась от них, за что могу винить только себя.
Гетта останавливается передо мной и опирается на свой посох. Ее мутные глаза встречаются с моими, и она смотрит на меня так, словно может заглянуть прямо в душу.
– Достойна ли ты? – вновь спрашивает она.
Глаза щиплет, и я отворачиваюсь.
– Думаю, нет, – отвечаю я, и что-то ломается во мне от этого признания.
– Как скажешь, – соглашается старуха, а затем кивает Иссаку.
Он наклоняется и подхватывает ее на руки, как что-то невероятно ценное. Посох исчезает, Гетта откидывает голову назад и закрывает глаза. Я смотрю в спину Иссаку, когда он уносит ее, и чувствую, что вместе с ними уплывает моя последняя надежда.
Выбираюсь из корыта, не обращая внимания на руку, которую Вален протягивает мне. Я не могу даже смотреть ни на него, ни на кого-либо из парней. И я не хочу знать, что написано сейчас на лице Таува. У меня был шанс найти для себя и своих Избранных ответы на некоторые вопросы, но я его упустила. Я была недостаточно хороша.
С меня ручьями стекает вода, и я бы хотела, чтобы она забрала с собой мой стыд.
Сиа делает шаг ко мне, открывает рот, чтобы что-то сказать, но Нокс останавливает его и качает головой. На мгновение я хочу, чтобы меня обняли, но сразу отмахиваюсь от этой идеи. Я облажалась. Я не хочу жалости и лжи о том, что все будет хорошо. Это не так.
Таув поворачивается ко мне спиной и уходит со двора. Я следую за ним. Если я буду тренироваться усерднее, то смогу вернуться и попробовать еще раз. Но я не могу заставить себя спросить его, возможно ли это.