Ковен возрожденных
Шрифт:
– Честно, не знаю. Лучше, неверное. Ничего не болит. Думаю, я просто не знаю, что теперь будет… а ты? – спрашиваю я, обводя взглядом комнату, как будто ответы кто-то заботливо напишет на стенах.
Дверь открывается, и комнату заливает еще больше света, хотя куда уж больше. Задерживаю дыхание, гадая, кто войдет. Какой-то дух-проводник? Мама? Лайкен?
Заходит Райкер, и его глаза расширяются. Он бросается ко мне, и я оказываюсь в его объятиях.
– Черт, Пищалочка, это было самое ужасное, что я когда-либо переживал, – шепчет
Поцелуй благоговейный, и я нежно вытираю слезы с его щек, пока он изливает на меня печаль вперемешку с радостью. И тут на меня словно тонна кирпичей обрушивается.
Райкер здесь?
Отстраняюсь от него, в моих глазах паника.
– Нет! Нет, нет, нет! С тобой же все должно было быть хорошо. Почему ты здесь? – кричу я и подскакиваю на кровати.
Райкер выглядит сбитым с толку, но прежде чем он успевает что-либо сказать, в комнату врываются Бастьен, Вален, Нокс, Сиа, Сабин и Торрез. Они выглядят измученными. На лицах читаются облегчение, волнение, печаль и много чего другого.
Мне хочется закричать. Я со слезами отползаю назад, когда Бастьен тянется ко мне.
– Нет! – кричу я, и он отшатывается, в его глазах мелькает обида. – Вас не должно быть здесь!
Хватаюсь за волосы, мне становится тяжело дышать.
Так… Я видела, как умерла эта гадина… И я видела Сурин.
– Кто? Сурин? Готова поклясться, что она! Ну, теперь я буду вечно преследовать ее задницу! Гребаная овца! Я спасла ее, а она вытворила такое…
– Винна, о чем ты? – удивляется Вален, и я замираю.
– Кто вас убил? – спрашиваю я, и он отшатывается. – Мы разберемся с вашим убийцей, и мне плевать кто мы – призраки, ангелы, неважно. Мы найдем способ.
Тяну голову назад, чтобы посмотреть, есть ли у меня крылья или что-то в этом роде за спиной.
– У нас ведь должны быть крылья? – спрашиваю я, обращаясь к Лахлану. Он попал в эту историю с загробной жизнью раньше и уже должен знать.
– Боксерша, мы не умерли, – заявляет Бастьен.
Встречаюсь с ним взглядом и несколько мгновений смотрю на своего Избранного в замешательстве.
Дерьмо, они не знают, что мертвы? Может, они не ожидали этого, как и я? Долбаная Сурин…
– Прости, Бас, но это так, – тихо говорю я и двигаюсь к краю кровати, чтобы ободряюще обнять его.
– Нет, не так, – трясет он головой.
Мой взгляд наполняется жалостью. Бедный парень… как говорят психологи, он, видно, находится в стадии отрицания.
Ищу глазами Сабина. Сабин всегда был рациональным, надеюсь, он поможет остальным все понять и принять. Зеленые глаза наполнены любовью, и у меня все сжимается внутри.
– Ты же знаешь, что умер? – спрашиваю я, и его взгляд на мгновение встречаются с моим.
– Почему ты думаешь, что ты мертва, Винна? – спрашивает он, и я невесело усмехаюсь.
– Потому что я это почувствовала. Тепло и головокружение. А потом все почернело. Я очнулась в
В глазах Сабина вспыхивает понимание.
Наконец-то… Теперь мы сможем перейти от фазы «черт, я умер», к фазе «кого нужно преследовать за случившееся».
– Винна, я не Лахлан, – говорит дядя, подходя ко мне.
– Ла-а-адно. И кто же тогда?
– Я… я твой отец. Я – Вон, – слышу ответ, и моя улыбка меркнет.
– Что? – удивленно шепчу я.
Отшатываюсь и удивленно обвожу всех взглядом.
– Я не умерла? – выдавливаю я одними губами.
Вален тянется ко мне, но я отстраняюсь.
Какого хрена происходит?
Глаза наполняются слезами, смотрю на всех, совершенно потерянная.
– Как? – спрашиваю я, и взгляды ребят смягчаются.
– Когда Суверен лишилась головы, пропал и барьер. Тепло, которое ты почувствовала, было потоком Целительной магии. А темнота означала, что ты потеряла сознание, но никак не умерла, – объясняет Сабин, и его глаза наполняются непролитыми слезами. Он тянется ко мне, и на этот раз я беру его за руку. Мне нужно, чтобы он помог мне все осознать.
Наконец эмоции захлестывают меня, и я всхлипываю. Закрываю лицо, падаю на кровать, как маленькая, и плачу. Да что там – я просто захлебываюсь рыданиями. Чьи-то руки успокаивающе гладят меня по спине. Прикосновения и ободряющие слова обещают помочь снова собраться с мыслями.
Постепенно рыдания стихают, отчаяние и страх больше не давят на меня. Вытираю лицо, поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Воном, чьи щеки все еще мокрые от слез.
– Привет, – говорю я, не зная, что еще стоит сказать.
Он улыбается:
– Привет, – и обнимает меня.
Теперь настает его очередь дать волю чувствам. Поглаживаю его по спине и даю понять, что все в порядке. Понятия не имею, как он здесь оказался, да еще в полном порядке, но история может подождать. Мне трудно даже представить, через что пришлось пройти моему отцу. И в этот момент его объятия – это самое большее, о чем я могла мечтать.
Когда мы с Воном отпускаем друг друга, настает очередь других. Я крепко обнимаю Бастьена и вдыхаю его волшебный аромат. Затем меня крадет Вален: зарывается ладонями в мои волосы и нежно целует. Ко мне протискивается Нокс и подхватывает на руки. Наши переплетенные пальцы дают уверенность, в которой мы оба отчаянно нуждаемся.
Торрез забирает меня от Нокса, усаживает к себе на колени и кладет голову мне на плечо. Я провожу пальцами по черным волосам, укрепляя нашу связь с каждым прикосновением.
На кровать садится Сиа. Некоторое время мы смотрим друг на друга, и я пользуюсь этим моментом, чтобы поскорее стереть воспоминание о его страдальческом лице по ту сторону барьера. Нет уж, куда приятнее видеть лицо, наполненное любовью.
Райкер протягивает мне руку, и я беру ее, высвобождаясь из объятий Сиа. Поцелуй Райкера так сладок…