Козерог. Сердце ледяной принцессы
Шрифт:
Митька и сам не заметил, как встал.
— Извините! — Он сверлил взглядом грудь математички, так что она засмущалась, начала оправлять на себе юбку. — А что у вас за украшение?
— Где? — Лариса Сергеевна испуганно потрогала свой кулон, и вдруг смутилась, ну совсем как Токаева. — Это от мамы осталось… Аметист.
— Аметист? — поднял голову Шангин. — Аметист! Звонарь! — Он вспомнил, что именно это слово упоминала Вытегра.
— Что это с ним? — Пока математичка стояла, камень оставался лиловым. Стоило ей шевельнуться, как цвет украшения начинал меняться. Это-то
Учительница скосила глаза, потрогала свое украшение:
— А что там не так?
— Звонилкин! — зашипела со своего места Лиза.
— Он цвет меняет! — На Токаеву ему было плевать.
— А-а-а, — Лариса Сергеевна усмехнулась. — Это он всегда так, при недостатке освещения начинает казаться серым. А что?
— Красиво, — ляпнул первое, что пришло на ум, Митька и упал обратно на стул. Лариса Сергеевна довольно заулыбалась.
Звонилкин уперся взглядом в учебник.
Так, так, так… Аметист — это кварц. Что там было еще? Кошачий глаз, хризоберилл у Пашки… Он сунул руку в карман за телефоном, собираясь подключиться к Интернету и посмотреть, какие еще камни относятся к кварцу и что за зверь такой хризоберилл. Но тут он глянул на математичку и решил изучить этот вопрос на перемене. Второй раз лишаться телефона не хотелось.
Урок прошел как в тумане. Митька честно пытался что-то писать и сопоставлять, но голова у него была занята другим.
— Давай камень! — метнулся он к Лизе, сразу же как отзвенел звонок с урока.
— Не отдам! — Токаева схватила под мышку свою сумку и устремилась к выходу. — Пошли Серегу искать.
— Надо проверить! — Звонилкин поискал глазами Вытегру. Та сидела, равнодушно постукивая ногтями по парте, ожидая, пока в сотовом у нее что-то загрузится.
Шангин сделал вид, что страшно увлечен дописыванием лабораторной. Он даже голову не поднял. Митька устремился за Лизой.
Тихомирова они нашли в коридоре. Он сидел на подоконнике и сосредоточенно смотрел в окно.
— Серега! — налетела на него сзади Токаева. — Ну что?
— Нормально все, — дернул плечами Серега, не поворачивая головы.
— Что она сказала? — Лиза изогнулась, чтобы заглянуть Тихомирову в лицо и, вдруг ахнув, соскользнула с подоконника.
Серега повернулся, и сердце Звонилкина метнулось выскочить из груди.
Под глазом у Тихомирова наливался синевой свеженький припухлый синяк. В Митькином мозгу вспыхнула молниеносная картинка. Ничего не подозревающий Тихомиров заходит в кабинет завуча, а та с разворота всаживает ему левой ногой в челюсть. Вернее, в глаз. При этом молниеносно меняется, превращаясь в Тринити из «Матрицы», зависает в воздухе и вторым ударом посылает нерадивого ученика в нокаут.
— Ну да, так… — Серега вдруг дернул пострадавшим глазом и тут же потянул к нему руку. — Она меня попросила учебники со шкафа достать, а стул этот дурацкий… я и навернулся. Они все на меня и попадали, один прямо в глаз засветил. Я все думал, что вот-вот пройдет, а он болит, зараза! Чего, заметно, да?
— Это ты с учебником встретился? — От удивления Лиза даже назад подалась.
— Глупо,
— А про физичку что? — спросил Митька, с трудом сдерживая рвущуюся из него улыбку — на Серегу без смеха просто невозможно было смотреть.
— Мы поговорить не успели, — пожал плечами Серега. — Учебники меня как-то сразу накрыли.
— Может, домой к Вике сходим? — Лиза оправилась от шока и снова была готова ринуться в бой. — Если она из-за нас уволилась, то надо что-то делать!
— Чего это из-за нас? — Пашка наконец расстался со своей лабораторной и теперь топтался рядом. — Мало ли какие дела у училок!
— Можно позвонить! — Митька вдруг вспомнил о данном ему листке с телефоном. Пошарил по карманам — куда же он его сунул? У него были все шансы вспомнить, но тут из кабинета вышла Надька и, ни на кого не глядя, пошла к лестнице.
— Эй, погоди! — Митька помчался за ней. — Ты куда?
«Ну, давай, скажи, что она тебе нравится!» — мысленно подгонял он, пока пересекал холл: «Скажи, и все сразу станет ясно!»
Вытегра вздрогнула, выныривая из своих мыслей, остановилась.
— Звонилкин, отвали, — устало попросила она.
От такого приема Митька растерялся и уже никакие признания из него не шли.
— Это… — промямлил он.
Ну же, давай! Она же не догадывается!
— Давай провожу!
Надя бесцветно кивнула и, пробормотав: «На улице встретимся», побежала дальше.
Это согласие было настолько неожиданным, что Звонилкин обо всем забыл. Он немного постоял, глупо улыбаясь, поправил на себе пиджак, одернул рукава и медленно пошел к раздевалке, размышляя о том, что жизнь в общем-то штука хорошая, а порой даже замечательная. Снежком, что ли, в Вытегру залепить, когда она выйдет на крыльцо? Вот весело будет!
Уже стоя на улице, он подумал, что Надьке очень идет ее фамилия. Так река на севере называется. Это же круто! Она сама как вода, незаметно, но упорно делает свое дело, подтачивает камень. И в конце концов у нее все обязательно получится.
А еще она невероятно трогательная.
Звонилкин вспомнил, как Надя сидела над лабораторной, кусая кончик карандаша. Глаза у нее были темные и сосредоточенные.
Митька довольно улыбнулся и глубоко вдохнул морозный воздух.
Хорошо. Все хорошо!
А ведь Вытегра такая беззащитная, доверчивая. Хорошо, что она не дает Лизке командовать, Токаева такого бы наворотила. А при Надьке сдерживается. Нет, Вытегра все-таки молоток! Упрямая такая. Болеет, а все равно пришла. И если бы не Шангин… Так, Шангина вычеркиваем. Еще раз он рядом с Надькой его увидит, поставит такой же синяк, как у Тихомирова.
В благостном настроении Митька простоял минут пять, пока не почувствовал, как в ботинки забирается холод. Он прошелся вдоль школы, заглядывая в окна раздевалки. Надьки видно не было.