Козырная дама
Шрифт:
Автоматы показались скучноватыми.
А вот рулетка чем-то притягивала.
Зоя Иннокентьевна купила три сторублевые фишки, вернулась к столу и, не задумываясь, не слушая ничьих подсказок, поставила все три на цифру «девять». Крупье раскрутил рулетку… Она еще не остановилась, как Зоя Иннокентьевна поняла — выиграет. Предчувствие не обмануло. Выпала «девятка».
А, может, и вправду, новичкам везет?
Зоя Иннокентьевна увлеклась игрой, удивляясь азарту, которого раньше в себе не подозревала. Набрав на выигранные деньги горсть фишек, снова поставила на «девятку». И… выиграла. И снова поставила на «девятку»,
Проигрыш отрезвил. Вспомнила, что пришла в казино вовсе не для того, чтобы заниматься глупостями. У Зои Иннокентьевны было здесь гораздо более важное дело — нужно найти лопоухого. Она оглянулась вокруг, пристально всматриваясь в лица посетителей, но никого, похожего на человека, которого описал ей Игорь, не было.
Этим вечером в «Улыбке Фортуны» лопоухий так и не появился.
Зоя Иннокентьевна, побродив между игроками, устроилась в мягком кресле в уголке зала и стала ждать, пока африканцы проиграются окончательно — им в этот вечер явно не везло — и можно будет отправиться домой. Время от времени она подходила к своим подопечным — спросить, нет ли нужды в услугах переводчицы, и опять возвращалась в свой уголок. Когда же один из них помахал ей рукой — дескать, уходим, Зоя Иннокентьевна откровенно обрадовалась.
* * *
— Сашок? — Фогель оторвался от газеты и посмотрел на поднимавшегося на веранду гостя. Прозвучало вопросительно, но приходу Ворбьева он не удивился. Тот нередко наезжал по делам, а чаще посудачить о том, о сем или пообедать — жена Фогеля Вероника готовила необыкновенно вкусно.
— Ничего, что без предупреждения?
— А ты разве когда-нибудь предупреждал? — вопросом на вопрос ответил хозяин и, заметив, что Ворбьев нерешительно остановился, добавил: — Да ты проходи, не стесняйся! Вероника сегодня замечательных блинков напекла. Люблю блины, грешник. Понимаю, что надо бы воздержаться, брюшко растет, а не могу. От чего угодно готов отказаться, только не от блинков. Ну, ты тут располагайся, а я пойду распоряжусь…
«Какой же ты хлопотун, какой гостеприимник, о блинках воркуешь, как ласковая бабушка, а сам кого угодно без соли съешь и не подавишься», — ухмыльнулся Ворбьев, оставшись один на маленькой, увитой диким виноградом веранде. Единственной мебелью здесь был круглый, плетенный из лозы стол, посредине которого стояла керамическая ваза с полевыми цветами. Вокруг стола — несколько таких же плетеных кресел, на сиденьях которых лежали небольшие подушки из ткани в зелено-белую клетку.
Ворбьев подошел к столу, приподнял оставленную хозяином газету. Под ней оказались пепельница, большая настольная зажигалка и пачка «Кента», Фогель курил эту марку. Пачка была пустой. Ворбьев смял ее, бросил в пепельницу, вытащил из кармана свою, достал сигарету, снова спрятал пачку, прикурил от зажигалки хозяина и устроился в кресле.
Дача у Фогеля была небольшая, старая, но уютная. Такими обычно бывают давно обжитые дома, хранящие накопившиеся в них жизненное тепло и энергию.
Ворбьев любил приезжать сюда. Здесь было тихо и спокойно. Да и с Фогелем он чувствовал себя легко, не то что с Эстетом, под пронзительным взглядом которого его невольно
— И наливочки поднимешь, ладно? — сначала послышался голос Фогеля, а затем появился и он сам. За ним шла Вероника, крупная, вечно хмурая, безвозрастная женщина с невыразительным лицом.
Она молча кивнула Ворбьеву и так же молча принялась накрывать стол. Высокая горка золотистых блинов на блюде, две пиалы, доверху заполненные черной и красной икрой, кувшин с черносмородиновым морсом, большая тарелка с домашней бужениной и еще одна — с помидорами, огурцами и зеленью. Все выглядело так аппетитно, что Ворбьев едва удержался, чтобы сразу же не наброситься на еду.
— Перекуси, Сашок, — пригласил Фогель, — да и я, пожалуй, блинок съем. Под наливочку! Сейчас Вероника наливки принесет из подвала, вишневой, домашней.
Изображая из себя радушного хозяина, Фогель говорил много и весело, но про себя напряженно прикидывал — просто ли так приехал Ворбьев, или принес, как сорока на хвосте, какую-нибудь неприятную новость. И тот, будто угадав его мысли, проронил открыто и доверительно:
— Эстет готовится к войне.
— С кем?
— У него один враг… У остальных, как сам понимаешь, против него кишка тонка, — не удержался, подначил Ворбьев.
— Может, так, а может, и иначе, — улыбнувшись, ответил хозяин. — Мне-то зачем знать об этом?
— Думал, тебе интересно. Слышал, и на твой счет у него кое-какие планы имеются…
— А я какое отношение имею к чужой войне?
— Эстет так не думает.
— А как он думает?
— Поддержит, дескать, старый друг, поможет делом, подтвердит клятвы в вечной любви и дружбе, не бросит хорошего человека в беде… — в голосе Ворбьева прозвучала ирония, но Фогель решил ее не замечать.
— Когда? — спросил он.
— Что когда? — Ворбьев сделал вид, что не понял вопроса.
— Когда Эстет воевать собирается? — Фогель провел языком по пересохшим губам.
— A-а, ты об этом… Скоро, очень скоро, очень… — сказал Воробьев и, потянувшись к угощению, умолк.
Но Фогель решил продолжить:
— Сейчас мне это ни к чему. Я к серьезным событиям не готов, силы не те. Растерял маленько…
— Знаю твои силы, не придуривайся! И Эстет знает… — хитро прищурился Ворбьев. — Ох, и проголодался же я! — Он резко оборвал разговор, давая понять, что тема исчерпана, закрыта и пора переходить к другой.
Фогель настаивать на дальнейшем разговоре не стал. Но предупреждение оценил, к разговору с Эстетом подготовится, а в том, что разговор будет, он не сомневался. Но к тому времени он совершит перегруппировку в собственных силах и сможет говорить честно, открыто, глядя в глаза. С Эстетом всегда лучше вести честную игру. Хитрить с ним опасно.
Наблюдая, как гость жадно набрасывается на еду, щедро заворачивая в блин одновременно и красную, и черную икру, не прожевав толком, проглатывает и тут же тянется за новой порцией, Фогель усмехнулся:
— Ишь как изголодался на ресторанных харчах. Оно и понятно, разве может казенная стряпня сравниться с домашней пищей? Так что делай выводы, Сашок, делай выводы.
— Какие выводы? — не понял Ворбьев.
— А такие, что жениться тебе пора!
— Невесты нет…
— Найдем! Есть на примете хорошая деваха, не потрепанная, не затасканная, могу познакомить…