Краденая магия. Часть 2
Шрифт:
Вызванный перед ним Тоётоми повторил почти все то же самое, что говорила Воронцова: слышал, мол, как я приказал духу вернуться, и, типа, пережил пробой только благодаря моей мане. Заимствованные мерлины японец, правда, не считал, но предполагал, что взял никак не менее девяти сотен.
Это же почти три с половиной тысячи в сумме?! Да еще сам я сколько-то потратил… Точно прибьют!
— Не согласиться в той части, что якобы только вмешательство молодого князя позволило остановить духов, — продолжил между тем Емельянов. — Пробой был на редкость мощным, однако ликвидирован он был бы в любом случае. Конвой понес бы потери, но ни до Вашего Высочества,
— Зачем же тогда злодеям было, по-вашему, огород городить? — поинтересовался Цесаревич.
— Не могу знать, Ваше Высочество, — развел руками сотник. — Возможно, сие была всего лишь демонстрация, — неуверенно добавил он затем.
— Демонстрация чего? — не понял наследник.
— Демонстрация угрозы.
— И кому же могла такая демонстрация потребоваться? — осведомился Цесаревич.
— Не могу знать, Ваше Высочество…
— А вы что скажете, есаул? — повернулся наследник к Семенову.
— Ваше Высочество, возможно, ключ к ответу на сей вопрос нам даст следующий свидетель, — заявил тот. — Вызываю к ответу заместителя начальника Федоровского кадетского корпуса майора Алексеева!
— Скажите, господин майор, — вкрадчивым голосом произнес есаул. — Как вышло, что несмотря на неоднократные нарушения правил внутреннего распорядка корпуса, допущенные молодым князем Огинским-Зотовым, он не только не получил взыскания, но и напротив, был премирован шестью баллами, которые и позволили ему в итоге попасть в первую тройку абитуриентов?
Это уже был четвертый или пятый вопрос, заданный Алексееву Семеновым. Прежде заместитель начальника корпуса успел заверить, что ничего не знал о Фу-Хао, отметить, что я блестяще проявил себя на вступительных испытаниях, особенно на эссе и на истории, а также упомянуть о происшествии с ядом в моем бокале и о несостоявшейся дуэли с Воронцовой.
— Некие инциденты и впрямь имели место, сударь, — сухо проговорил старик. — Но по итогам тщательно проведенных разбирательств были признаны незначительными и не заслуживающими наказания в виде штрафа.
— Сии решения принимали вы, господин майор? — уточнил есаул.
— Разумеется, сударь, — кивнул Алексеев. — Сие моя обязанность.
— Самостоятельно? — прищурился Семенов.
— Разумеется, сударь, — не постарался быть оригинальным майор.
— Однако присутствовал ли при сих разбирательствах кто-то еще? — не унимался есаул. — Я не имею в виду других абитуриентов, — пояснил он тут же свой вопрос. — Кто-нибудь… позначительнее.
— Однажды — присутствовал, сударь, — неохотно буркнул заместитель начальника корпуса.
— И кто же сие был?
— Светлейший князь Всеволод Романов, наместник Его Императорского Величества в Московской губернии, — помявшись, сообщил Алексеев.
— Господин майор, я сильно ошибусь, если скажу, что именно Его Светлость господин наместник счел происшествие незначительным и настоял на прощении молодого князя Огинского-Зотова? — быстро спросил Семенов.
— Не сильно, сударь, — хмуро обронил заместитель начальника корпуса.
— Выглядело ли сие как оказание Светлейшим князем Романовым покровительства молодому князю Огинскому-Зотову?
— Именно так сие и выглядело, сударь, — похоже, устав упираться, вскинул голову майор.
— И не случись того заступничества, молодой князь нипочем бы не попал в тройку лидеров вступительного рейтинга?
— На тот момент испытания еще не начались, сударь.
— Но теперь-то мы можем о них судить с уверенностью? — осклабился есаул.
— Разумеется, сударь.
— Благодарю вас, господин майор, — кивнул Семенов Алексееву. — Ваше Высочество! — повернулся он к Цесаревичу. — Устав Конвоя не дает мне полномочий вести розыск в отношении родственников венценосной фамилии. Но факты таковы, что только покровительство Светлейшего князя Всеволода позволило молодому князю Огинскому-Зотову войти в число трех лучших абитуриентов Федоровского кадетского корпуса и, соответственно, попасть на прием в императорский дворец. Также отмечу, что во вступительном эссе молодой князь высказал идеи, почти дословно совпадающие с широко известной политической позицией московского наместника. Кроме того, беспрецедентный пробой, случившийся не где-нибудь, а прямо в императорском дворце, послужил бы неплохим доводом в пользу оной позиции! Могло возобладать мнение, что суровые времена, кои не устает нам пророчить Светлейший князь Всеволод, и впрямь на пороге — а значит, Империи нужен новый, более жесткий Глава Кабинета министров. А подходящая кандидатура уже на слуху… Ну и кто-то должен был заблаговременно подготовить во дворце условия для пробоя — и у Светлейшего князя Всеволода имелись для сего все возможности…
— Довольно, есаул! — строго оборвал Семенова Цесаревич. — Сие и в самом деле вне вашей компетенции! Извольте оставить Романова мне и Государю! Сами же вернитесь непосредственно к молодому князю Огинскому-Зотову! У нас ведь еще остался один неопрошенный свидетель?
— Не совсем так, Ваше Высочество, — с поклоном ответил докладчик. — Есаул Чжан — не свидетель, сие наш эксперт по охранным системам. Час назад он прибыл из Ливадии, где занимался оборудованием новой императорской резиденции. Чжан ознакомился с деталями случившегося вчера в столице и желает лично объяснить Вашему Высочеству, как именно духу Фу-Хао удалось преодолеть защитные рубежи дворца. Есаул полагает сие важным и уместным, но сам я его отчета еще не видел.
— Что ж, пусть объяснит, — поколебавшись, кивнул Цесаревич.
— Ваше Высочество, до вчерашнего дня все мы пребывали в совершенной уверенности, что несанкционированное проникновение духа в императорский дворец абсолютно исключено, — после короткого вступления перешел к сути дела китаец в алом кафтане Конвоя. Говорил есаул Чжан будто бы с легким акцентом, но понять его было можно без труда. — Однако в системе охраны скрывалась досадная уязвимость. Ею и воспользовался тот, кто послал Фу-Хао.
— То есть, молодой князь Огинский-Зотов? — взял в свои руки ведение допроса Цесаревич.
— Нет, Ваше Высочество. Молодой князь отнюдь не был хозяином Фу-Хао — иначе мы поняли бы это сразу, еще на входе. Скрыть от наших охранных систем, что владеешь фамильяром, невозможно.
Э, что это китаец несет? Врет, что ли — чтобы меня выгородить? Но зачем?!
— Но связь с духом у юноши имелась, — продолжил тем временем Чжан. — Более того, он искренне считал Фу-Хао своим фамильяром — и именно посему сумел воссоединиться с ним, уже будучи за охранным периметром. Дух пришел к тому, кто полагал себя его хозяином — минуя все препоны. На то он и дух. Что же касается молодого князя, то он точно не вынашивал злого умысла — иначе наша проверка сие бы выявила. Нет, намерения юноши были чисты — и как раз такого варианта мы не предусмотрели. А вот злодей предусмотрел — и нас перехитрил.