Крадущаяся Тьма
Шрифт:
Серегил сунул яблоки в карман и по пути наверх принялся разглядывать пакет. Сложенный в несколько раз пергамент был запечатан свечным воском и весь покрыт отпечатками грязных пальцев. На одной стороне крупным торопливым почерком Беки Кавиш был написан адрес благородного Серегила на улице Колеса.
Серегил вскрыл печать и прочел короткое послание.
Дорогие С. и А.!
27 достина. Прибыли в Изил. Завтра вступим на территорию Майсены. Один из солдат из соседней турмы погиб при переправе по мосту через канал в Цирне; лошадь понесла и сбросила его вниз. Ужасно.
Погода
Б. Кавиш Добравшись до своих комнат, Серегил обнаружил Алека сладко спящим в своей узкой кровати; на полу грудой валялась небрежно брошенная одежда. Серегил присел на сундук в ногах постели и подергал юношу за ногу.
— Доброе утро. Есть новости от Беки.
Алек буркнул что-то в подушку, потом перевернулся на спину. Сонно моргая, он посмотрел в окно, из которого лился дневной свет, потом уставился на Серегила.
— Ты еще только вернулся? Серегил бросил ему яблоко.
— Да. Тириен интересовался тобой, кстати, и шлет привет. Алек безразлично пожал плечами и впился зубами в яблоко.
— Что пишет Бека? Серегил прочел письмо вслух.
— Да помилует нас Создатель! — пробормотал Алек, когда услышал о гибели солдата на мосту в Цирне. Он сам боялся высоты, и Серегилу пришлось уговаривать его не поддаваться панике, когда они в первый раз пересекали канал.
— Давай-ка сообразим, — сказал Серегил, закончив чтение. — Если они были в Кротовой Норе две недели назад и отправились оттуда на юго-восток, теперь они уже могли переправиться через Фолсвейн.
— Судя по всему, Бека неплохо справляется со службой.
— Я ничего другого от нее и не ожидал. Бека умеет ладить с людьми, хорошо управляется и с лошадью, и с мечом. Спорю на сестерций, в следующий раз, когда мы ее увидим, она будет уже капитаном.
«Если увидим», — промелькнула у него мысль при этих словах, но Серегил поспешно прогнал тревогу. Ему показалось, что тень такого же опасения — и такое же поспешное отрицание — он заметил и на лице Алека.
— С чего мы сегодня начнем? — спросил тот, откидывая со лба спутанные волосы.
Серегил подошел к камину и пошевелил угли.
— Хотелось бы для начала найти кузнеца — мастера Кварина. К сожалению, мы не знаем, что у него за мастерская. Он может быть и златокузнецом, и оружейником, и кем угодно.
Алек задумчиво жевал яблоко. Через минуту он сказал:
— Может, он кует инструменты? — Серегил перевел глаза с кочерги в своей руке на юношу и заметил, что Алек смотрит на кочергу тоже. — Ты говорил, что благородный Зиманис начальствует над строительством укреплений в Нижнем городе, так что ему скорее понадобится такой мастер, чем златокузнец, верно? И Эйруал говорила, что у того парня мозолистые руки.
— У тебя сегодня утром голова более ясная, чем у меня, — заметил Серегил, недовольный тем, что не подумал об этом сам.
— Наверное, мне удалось подольше
Серегил бросил на Алека удивленный взгляд: ему показалось, что в голосе юноши прозвучало легкое неодобрение. После вчерашнего несомненного успеха с Миррицией, подумалось ему, Алек должен бы излечиться от всех неуместных сомнений. Однако тот, похоже, все еще сохранял присущее последователю Далны отвращение к заведениям, подобным тому, где хозяйничал Азарин. «Что ж, тем хуже для него», — решил Серегил.
— Кузниц полно по всему городу, но все мастера принадлежат к одной гильдии, — сказал он вслух после небольшой паузы. — Я попрошу Триис послать одну из судомоек спросить, где искать Кварина. А тем временем, пожалуй, мне не помешает немного отдохнуть.
К полудню им стало известно, что кузница мастера Кварина находится в Кузнечном Ряду на рынке у Морских ворот. Вскоре они туда и отправились под видом нищих калек.
Лицо Алека наполовину скрывала грязная повязка. Серегил напялил на себя нечто, что раньше было шляпой, и повязал поверх драный шарф, так что поля заворачивались к подбородку с обеих сторон. Их переодевание дало желаемый эффект: когда они вышли во двор, Рири недовольно погрозил палкой этим не туда забредшим нищим.
— Ах, что за вездесущие попрошайки! — хмыкнул Серегил, когда они поспешно шмыгнули за ворота. — Тебе никто не рад в городе, но и никто не удивляется при твоем появлении.
Держа в руках чаши для подаяния, друзья отправились на улицу Ножен, широкий проезд, соединяющий Жатвенный рынок и Морские ворота. Как и ожидалось, на запруженных народом тротуарах никто не обращал на них внимания. Телеги и фургоны тянулись мимо бесконечным потоком. Жестянщики и точильщики нараспев расхваливали собственные умения, а под ногами у прохожих шныряли чумазые дети, собаки, поросята. Всюду были видны солдаты, вонючие нищие — настоящие — и несколько шлюх, вышедших на охоту с утра пораньше.
Улучив момент, Серегил и Алек уселись на задок телеги с сеном, подпрыгивающей на булыжниках мостовой так, что приходилось крепко держаться за прижимающие сено шесты.
— Смотри! — Серегил показал куда-то назад. Алек взглянул и внутренне поежился. Меньше чем в квартале от них за телегой следовал грубо сколоченный возок, окруженный мрачными стражниками; на колах, прибитых сзади, торчали пять отрубленных голов. Алек видел такие зрелища и раньше: предателей и шпионов в Римини ждала именно такая судьба. Обезглавленные тела лежали на дне возка; их выбросят на городскую свалку, а головы еще некоторое время будут служить для устрашения врагов.
— Да помилует нас Создатель, — пробормотал Алек. — Теперь часто приходится встречать такое. Если мы правы насчет нашего парня…
— То он кончит так же, — бесстрастно договорил Серегил. — Я бы на твоем месте не обращал внимания. Я, например, так и делаю.
«Особенно если учесть, что ты едва не кончил так же сам», — мрачно подумал Алек. Ему все еще иногда снились кошмары о том времени; он часто раздумывал, что произошло бы, не сумей они с Микамом очистить Серегила от столь искусно подстроенных леранцами обвинений в предательстве.