Крадущиеся на глубине
Шрифт:
– Как поживаете, сэр? - спросил он, и я внезапно почувствовал себя самозванцем.
Меня еще никогда не называл "сэр" ни один офицер. Здесь же я был командиром, и мне подчинялся этот лейтенант, кадровый моряк, который уже в силу этого обстоятельства имел все основания командовать мной, даже если я служил на подводном флоте несколько дольше, чем он.
Джереми извлек из шкафа бутылку джина. Фитцжеральд, извинившись, отправился в корму, чтобы проследить за пуском главных двигателей для зарядки батарей. Тем временем в кают-компании начали появляться новые лица.
– Входи, штурман, и познакомься со своим новым капитаном!
Я пожал руку Тейту, застенчивому темноволосому младшему лейтенанту, обладавшему
* * *
Мы сразу решили, что неделя для передачи дел не нужна, а то, что я являюсь бывшим резервистом, здесь роли не играет. Было решено завершить все работы за четыре дня. Первые два дня Джереми будет сохранять статус командира, а следующие два дня он будет находиться рядом, дабы убедиться, что я владею ситуацией. В процессе выполнения обычных дневных тренировочных упражнений мы вместе облазили все уголки лодки, и я получил возможность в деталях ознакомиться со всеми особенностями ее конструкции и оборудования. В конце четвертого дня мы отправили сообщения, что я принял командование, после чего Джереми собрал вещи и отбыл на "Циклоп".
* * *
На пятый день утром, было без пяти минут восемь, я поднялся на мостик капитаном собственного корабля. Непередаваемое ощущение! Утро было очень холодным, еще не совсем рассвело.
– Доброе утро, сэр, - приветствовал меня Фитцжеральд.
– Доброе утро, номер один, - ответил я, стараясь не выдать охватившие меня чувства. Чтобы скрыть выражение своего лица, я задрал голову и посмотрел на небо. Оно оказалось серым и весьма мрачным.
– Все на борту, сэр, - как положено, доложил Фитцжеральд, - носовой люк и люк машинного отделения задраены, главные двигатели готовы к запуску, горизонтальные рули проверены, рулевое устройство проверено, телеграфы проверены.
Я подошел к ограждению мостика, поднялся на ступеньку и облокотился о поручни: мне показалось, что иначе помощник непременно заметит, как у меня дрожат руки. Из переговорного устройства донесся набор звуков, который Фитцжеральд немедленно перевел как сообщение о полной готовности.
– Прекрасно, - сказал я, - тогда командуйте отдать концы.
– Отдать носовой конец! - приказал Фитцжеральд и вслед за этим: Отдать кормовой конец!
Когда швартовные концы с лязгом втянули на корабль, я оглянулся, проверяя, что мне ничто не помешает отойти от причала. Одна из субмарин класса Н как раз выполняла разворот, через несколько минут путь будет свободен. Стоящая впереди меня лодка тоже отходила от причала. Нужно уходить, иначе мне придется ждать, пока она пройдет. Я начал отдавать приказы, обычные при отходе корабля от причала, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Нижний чин, стоящий у телеграфа, повернул рукоятку, где-то внизу негромко откликнулся колокольчик, и в тот же момент Фитцжеральд слегка обеспокоенным голосом проговорил:
– Подчиняться телеграфу, сэр?
Это означало, что я забыл передать важный приказ в машинное отделение.
– Да, конечно, подчиняться телеграфу, - поспешно сказал я, страшно разозлившись на свою забывчивость и моментально почувствовав себя некомпетентным. Чтобы загладить неловкость, я тут же отдал следующий приказ: - Рулевой, 30 градусов право на борт.
Небольшая вибрация возвестила о том, что заработал левый гребной винт. Оглянувшись, я мог видеть создаваемую им волну. Мы двинулись к выходу из бухты.
В этом конце бухты волны весело бежали
Швартовные концы уже были убраны на свои места. Матросы по одному забирались с палубы на мостик и спускались в боевую рубку. Эллис, руководивший носовой швартовной партией, поднялся последним и доложил, что все закреплено и готово к погружению. Оставалось надеяться, что он не ошибается, потому что канат, тянущийся за лодкой в море, во время погружения может наделать много бед, к примеру намотавшись на винт или горизонтальный руль.
На траверзе маяка Даваар мы легли на курс к району учений.
– Штурман, курс? - спросил я, когда мы миновали Килбреннан-Саунд.
– Курс 78 градусов, сэр. - У Тейта ответ был готов.
– Хорошо, рулевой, курс 78 градусов.
Когда лодка легла на курс 78 градусов, я снова наклонился к переговорному устройству:
– Пост управления, приготовиться к переходу на нижнее рулевое управление.
– Все готово, сэр.
– Перейти на нижнее рулевое управление, курс 78 градусов.
Получивший передышку рулевой на мостике отправился вниз. А я сказал Тейту, что тоже собираюсь пойти вниз и позавтракать. Он остался на мостике, получив распоряжение позвать меня, когда до района учений останется одна миля. Я еще раз посмотрел по сторонам. День был таким же унылым, как утро. Далеко впереди над беспокойным морем неясно вырисовывались холмы Аррана. Вслед за нами виднелись другие субмарины, направлявшиеся в разные районы учений. Удостоверившись, что все вокруг спокойно, я спустился вниз и присоединился к остальным офицерам, отдававшим должное яичнице с беконом. Пока все идет нормально.
Когда в кают-компанию явился матрос и доложил, что до места назначения осталась одна миля, я вернулся на мостик и приказал снизить скорость и выбросить буи. Мы буксировали за собой на конце длинного линя три маленьких сигнальных буя оранжевого цвета, чтобы инструкторы, обучающие операторов гидролокаторов, могли зрительно фиксировать наше местоположение. Второй рулевой выбросил буи в подветренную сторону и вытравил линь, чтобы они переместились за корму. При этом он внимательно следил за натяжением линя, чтобы образовавшаяся петля не опутала гребной винт или кормовые горизонтальные рули. В условиях волнения, пусть даже умеренного, эта работа требовала изрядного опыта. Теперь нас догонял адмиралтейский траулер. Это был корабль, для которого мы должны были поработать заводной мышкой: на нем проходили обучение операторы гидролокаторов. Он просигналил нам инструкции: время погружения и требуемый курс. Мы заняли свои места и перешли с дизелей на электродвигатели. Я дал команду сигнальщику просемафорить "Готов!", и через несколько секунд на мачте траулера подняли большой черный флаг. Это был сигнал для нас погружаться.