Крах и забвение
Шрифт:
— И не поспоришь, — Слоан сунул руки под слишком большую футболку, когда его голову вдруг посетила одна интересная мысль. — А что означает «Дж.» в твоем имени? В досье отсутствует расшифровка.
Вот черт. Он ведь прекрасно знал, что рано или поздно это всплывет. Декс сделал вид, что серьезно задумался над этим вопросом, и Слоан решил заняться печеньем. Он подошел к холодильнику и застонал, когда открыл его. Сидя на стойке, Декс мог видеть все купленные им вкусняшки, которыми он незаметно заполнил холодильник Слоана. Внутри были упаковки с тестом для печенья, бутылка шоколадного
— Кажется, я теряю сознание, — пробормотал Слоан, хватая тесто для печенья с шоколадной крошкой. — Правда, если ты назовешь мне свое второе имя, возможно, мне станет немного лучше.
— Ты будешь смеяться.
— Почему? — Слоан достал противень и подготовил его, прежде чем открыть упаковку с тестом.
Декс пожал плечами, уставившись на свои болтающиеся ноги:
— Потому что это банально.
— Ну же. Я не буду смеяться.
— Блин. Это имя моего пра-пра-пра-прадеда. Он был Пинкертоном в конце 1800-х годов. Мужчины в моей семье всегда были законниками еще с давних времен.
— И его звали?.. — Слоан положил тесто на стойку и с улыбкой повернулся к Дексу. — Да ладно. Все не может быть настолько плохо.
— Мы ведь говорим обо мне.
— Вот именно. Ты же знаешь, что я не буду смеяться.
Пора, наконец, покончить с этим:
— Джастис Дейли.
Слоан моргнул:
— Твое второе имя «Правосудие»?
— Да.
— Это… — Декс прищурился и стал ждать. Рассмеявшись, Слоан подхватил его на руки, — самая милая вещь, которую я когда-либо слышал.
— Да, но дети в школе так не считали. Поэтому я стал использовать «Дж.» вместо полного имени. Наверное, так и прилипло, — Декс обнял Слоана за шею и наклонился для сладкого поцелуя. Его губы растянулись в улыбке, на которой появились ямочки. — Если ты скажешь Эшу, я надеру тебе задницу.
— И зачем мне это, если я могу заставить тебя делать более приятные вещи, чтобы обеспечить мое молчание? — Слоан изогнул бровь, и Декс не смог сдержаться от смеха.
— Шантаж, да?
Броуди что-то пробормотал, целуя Декса, и его руки вновь оказались под футболкой напарника. Декс отстранился и улыбнулся ему. Ему даже не пришлось ничего говорить.
— Если я поставлю печенье в духовку, мы сможем целоваться, пока оно не будет готово?
— Конечно, — пообещал Декс. Он сидел, наслаждаясь видом сексуального террианца, расхаживающего по кухне в одних-единственных обтягивающих черных боксерах. Удивительно, но даже в человеческом обличье Слоан двигался, как могучий кот. Когда Броуди наклонился, чтобы засунуть печенье в духовку, Декс спрыгнул со стойки, не в силах удержаться, чтобы не наброситься на него.
***
Что они собираются делать с ним на этот раз?
Слоан был прикован к креслу. Его лодыжки, запястья, талия и голова были затянуты ремнями. Это всегда приводило его в ужас. Ему хотелось спрятаться, когда они пришли за ним в комнату, но он не мог выглядеть слабаком перед Эшем. Эш никогда не показывал страха, когда за ним приходили медсестры. Сейчас
На этот раз его раздели до нижнего белья. Липкие маленькие белые датчики были прикреплены к его коже по всему телу с торчащими из них проводами. Датчики были холодными и время от времени посылали через него небольшие импульсы. Провода вели к различным аппаратам и мониторам. Один аппарат фиксировал сердцебиение, другой — мозговую активность, а остальные… Он не знал, для чего они предназначены. Они были похожи на машины из научно-фантастических фильмов, которые доктор Шульцон брал для них напрокат в видеомагазине. Если бы только Эш был здесь. Тогда Слоану, возможно, не было бы настолько страшно.
— Ладно, Слоан. Делай, как я объяснял. Готов?
«Нет».
— Да.
— Хорошо. Можешь начинать.
Слоан закрыл глаза и воззвал к дикому животному внутри себя. Фелид пробудился ото сна и ответил на призыв Слоана. Трансформация началась, и Слоан стиснул зубы от боли. Как только первая кость сошла с места, он отодвинул ее назад. Его кошачья сторона закричала, возмущенная тем, что ее отталкивают, хотя Слоан сам позвал ее. Машины вокруг них дико запищали, и Слоан закричал от боли, тело говорило ему, что он не должен пытаться остановить трансформацию, как только она началась. Доктор Шульцон нажал на кнопку, и датчики, приклеенные к телу Слоана, стали посылать через него импульсы.
— Больно! Пожалуйста, остановись. Пожалуйста, — взмолился Слоан. Импульсы причиняли ему боль. Они свернули его кровь и разозлили его кошачью половину. Слоан зашипел, его клыки начали удлиняться. Он отчаянно боролся, отталкивая фелида прочь.
— Все в порядке, Слоан. Ты очень храбрый мальчик. Ты можешь это сделать.
— Я не могу! — воскликнул Слоан, и слезы потекли по его щекам. — Это так больно, — что бы они с ним ни делали, это очень злило его вторую половину. Она хотела вырваться на свободу и причинить им всем боль. Слоан резко выгнулся, и все его тело стало сотрясаться в конвульсиях, когда фелид начал выходить наружу. Его зрение обострилось, и когти начали прокалывать кончики пальцев. Слоан не мог перестать плакать.
— Я знаю, что тебе больно. Просто потерпи еще немного.
— Я не могу его удержать!
— Ты можешь. Твоя человеческая сторона — доминирующий вид, Слоан. Именно ТЫ говоришь ему, что делать, а не наоборот.
Они ничего не понимали. Слоан покачал головой, и его тело рухнуло на кресло, словно под действием какой-то неведомой силы.
— Все совсем не так, — всхлипнул Слоан, из его носа потекла кровь, а по лицу стекал пот. Слоан не знал, кто он такой, но знал, что он не человек. Доктор Шульцон сказал ему, что он террианец, когда впервые привез сюда из больницы, где его заперли за то, что он был уродом.