Крах Титанов

Фаррелл Грег

– Дай мне подумать об этом до утра, – сказал он, а потом повесил трубку.

И снова Флемингу пришло на ум, что Тейн откладывает принятие трудного решения до тех пор, пока не сможет обсудить его со своим Свенгали [13] , Питером Краусом, который все еще числился в Goldman Sachs и мог перейти в Merrill Lynch только через два месяца.

Было уже 1:30 ночи по местному времени. Тейн мог подождать с этим до утра, но Флеминг взялся за работу. Он позвонил Стиву Реттнеру, главе Quadrangle Group, который в основном и будет вести переговоры от имени Блумберга о продаже акций,

принадлежащих Merrill Lynch.

13

Гипнотизер, манипулятор, вымышленный персонаж романа Джорджа Ду Морье «Фетровая шляпа» (1894), а также множества киноверсий. Стало нарицательным понятием для обозначения человека, контролирующего поступки других людей.

Реттнер, который в начале своей карьеры был подающим надежды журналистом The New York Times в Вашингтоне и Лондоне, оставил журналистику в 1980-х годах, чтобы стать инвестиционным банкиром. Он сделал себе имя в Morgan Stanley, а потом и в Lazard Freres в качестве лучшего специалиста по заключению сделок в сфере средств массовой информации. В 2000 году он вместе с тремя коллегами пустился на вольные хлеба – организовал Quadrangle. В начале 2008 года, когда мэр Майкл Блумберг намеревался участвовать в президентской гонке, Реттнер стал управлять инвестициями ставшего политиком миллиардера и медиамагната.

Когда мэр Майкл Блумберг намеревался участвовать в президентской гонке, Реттнер стал управлять инвестициями ставшего политиком миллиардера и медиамагната

Блумберг передумал участвовать в президентской гонке, и Реттнер стал горячим сторонником сенатора Барака Обамы. После победы Обамы Реттнер в 2009 году станет его «царем автопрома» (car czar) и будет отвечать за финансовую реструктуризацию компаний General Motors и Chrysler, которые спасут от банкротства за счет средств налогоплательщиков. Эндрю Куомо, генеральный прокурор штата Нью-Йорк, впоследствии выдвинет обвинения против компании Реттнера Quadrangle в том, что та делала подарки New York State Comptroller в обмен на передачу части доходного бизнеса по управлению средствами пенсионных фондов.

Но в июле 2008 года, задолго до всех этих событий, Флеминг позвонил финансисту из Манхэттена из своего уединенного места отдыха на побережье Амальфи.

– Стив, мы собираемся заняться продажей нашей доли в Bloomberg, – сказал Флеминг, – мы хотели бы завершить сделку к 17 июля.

– Вы очень торопитесь, Грег.

– Именно так. Я со своей стороны сделаю все, чтобы сделка состоялась.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – сказал Реттнер, осознавая, что, если Флеминг звонит ему в середине ночи из Италии, Merrill Lynch, должно быть, находится в отчаянном положении, раз они хотят провести сделку в такие сжатые сроки.

Точно так же, как Флеминг объяснил Тейну, что лучшего всего при проведении этой сделки вести себя честно, президент Merrill теперь открыто высказал Реттнеру свою позицию.

– Мы не собираемся искать покупателей где-то на стороне, – сказал он. – Мэр имеет преимущественное право покупки. Мы не собираемся даже пытаться как-то на него воздействовать. Все, о чем я вас прошу, это то, чтобы вы не злоупотребили нашей ситуацией.

Реттнер сказал, что мэр думает точно так же. Что касается стоимости, то для ее определения понадобится какое-то время.

– На рынке сейчас непростая

ситуация, – заметил Реттнер.

– Да, – парировал Флеминг, – но это очень ценный пакет акций.

Разговор закончился, после того как было принято решение начать переговоры на следующий день. Затем Флеминг отправил по электронной почте письма нескольким своим подчиненным – Тодду Каплану, Стюарту Каперсту и Питу Келли, чтобы оповестить их о начале переговоров с Bloomberg. Он также попросил всех троих приготовиться к проведению сделки по продаже Financial Data Services.

Флеминг позвонил Роджину Коэну, одному из лучших юристов в области слияний и поглощений в Нью-Йорке, насчет того, чтобы он представлял Merrill Lynch в этой сделке

Флеминг связался с Хитоном и Полом Вецелем и назначил на следующий день телефонную конференцию. Потом он позвонил Роджину Коэну, ведущему партнеру Sullivan & Cromwell и одному из лучших юристов в области слияний и поглощений в Нью-Йорке, насчет того, чтобы он представлял Merrill Lynch в этой сделке. Наконец, перед самым рассветом Флеминг смог отключиться на сон.

На следующий день команда, работавшая над продажей акций Bloomberg, стала заниматься определением стоимости 20 % акций финансово-информационной медиакомпании. После создания оперативного плана один из членов группы позвонил Флемингу и спросил, следует ли им браться за Financial Data Services, что теоретически было более сложной задачей.

Флеминг сказал, что ему нужна отмашка Тейна и что он свяжется с генеральным директором позже в тот же день. Время шло, а Тейн так и не звонил, поэтому Флеминг позвонил ему сам. Тейн все еще не был уверен в том, что следует продавать акции FDS, и сказал, что ему нужно еще время на обдумывание.

Когда Флеминг в тот же день созвонился со своей группой – в Нью-Йорке был полдень, а в Италии вечер, – Каплан стал его торопить с FDS. Решение нужно было принимать немедленно. Флеминг отговорился, сославшись на то, что ему нужно еще время, чтобы уговорить Тейна.

Каждый из них знал, что как только начнется уик-энд, им будет куда сложнее найти и пригласить возможных клиентов к столу переговоров

На следующий день, 3 июля, в четверг, сидя на освещенной солнцем веранде дома на Амальфи, Флеминг занимался подавлением мятежа среди своих подчиненных. Пит Келли сказал, что ему надо получить решение по Financial Data Services сегодня же, чтобы добиться чего-то конкретного к моменту объявления результатов две недели спустя. Каждый из них знал, что как только начнется уик-энд вечером 4 июля, им будет куда сложнее найти и пригласить возможных клиентов к столу переговоров. Флеминг поклялся, что он получит ответ от Тейна в тот же день.

Когда он наконец-то дозвонился до Тейна, то генеральный директор все еще не разделял его мнения о срочности и был не готов дать отмашку. Флеминг умолял его по крайней мере разрешить запуск процесса, иначе они не смогут ничего добиться к 17 июля. Флеминг сказал, что он всего лишь хочет получить разрешение прозондировать эту возможность.

Наконец Тейн уступил, но с оговорками:

– Я не уверен, что действительно пойду на это. Это просто один из вариантов.

– Я и не говорю, что мы собираемся их продавать, – ответил Флеминг, и в его голосе прозвучало разочарование. – Я просто хочу, чтобы мы могли продвинуться дальше в этом направлении, чтобы у нас была возможность продать эти акции.