Красавица и чудовище

Бигси Анна

— Я прошу тебя, не делай этого. — Она осознавала, что проигрывает, и слезы одна за другой потекли по щекам. Терять было больше нечего. Не осталось ни сил, ни гордости, Алекс отнял у нее все. — Лучше убей, — прошептала Лиза и опустилась перед ним на колени. — Алекс, пожалуйста, я умоляю тебя, — давясь слезами, просила она. — Все что угодно, только не сын. Я не хочу жить без него…

Алекс не смог пережить ее страданий. Он, словно в замедленной съемке, следил за Лизой и чувствовал, как рушится его ледяная крепость. Внутри словно что-то хрустнуло и с громким треском разлетелось по организму, ненадолго оглушив.

В одну секунду

Алекс сломался, не выдержав напора собственных чувств. Он потерял все, чем так дорожил, но приобрел намного больше. Он перестал быть собой и вернулся к истокам, выпустил на волю своего узника, не имея больше власти удерживать его внутри.

Любовь к Лизе была слишком огромной и многогранной, чтобы просто так умереть, она просто ждала своего часа. Зря он малодушно похоронил ее в душе. Его любовь, словно феникс, восстала из пепла и гордо расправила крылья, затмив все остальные чувства своей красотой и яркостью.

— Встань, — опомнившись, Алекс резко рванул к Лизе и одним рывком поставил ее на ноги.

— Ну пожалуйста, — продолжала умолять она, безвольно повиснув в его руках. — Не надо.

Он шумно выдохнул, покоряясь судьбе и, прижав к себе дрожащее от рыданий тело любимой женщины, прошептал:

— Что ты делаешь со мной… — понимал всю обреченность своего положения. Знал, что этим решением подпишет приговор себе, но не мог поступить иначе. Больше не мог.

— Не забирай… — как мантру, повторяла Лиза, уже ни на что не надеясь. Жизнь ее кончилась. Жить больше было незачем.

— Не буду, — ответил Алекс, полностью признавая свою капитуляцию.

— Обещаешь? — встрепенулась она и заглянула в глаза, боясь поверить своему счастью.

— Даю слово. — Он осторожно отпустил ее и тихо попросил: — Уходи, пожалуйста.

Лиза кивнула и, вытерев слезы, направилась к выходу, но внезапно обернулась и произнесла:

— Алекс, спасибо.

Он не ответил, даже не повернулся, но Лизе было уже все равно. Выбежав на улицу, она никак не могла успокоиться. Нервное напряжение схлынуло, оставив после себя пустоту. Выиграла эту битву, но не чувствовала радости победы. Ощущала какую-то недосказанность между ними, но сейчас была не в состоянии анализировать. Хотелось лишь одного — поскорее добраться до дома и, наконец, выдохнуть.

Глава 36

Алекс неподвижно стоял посреди комнаты и сжимал кулаки до хруста в пальцах. Прикрыв глаза, терпеливо ждал, пока останется один. Торопливые шаги Лизы прощальным набатом звучали в ушах, а он не мог ничего изменить. Отчаянно желал броситься за ней, удержать, на коленях просить прощения, но понимал, что это бесполезно. Он сам, собственными руками выстроил для себя ад и малодушно затянул в него любимую женщину. Это невозможно простить…

Звук закрывшейся двери сработал как детонатор, выпуская на волю томившихся в груди демонов. Повинуясь их неукротимой силе, Алекс зарычал, как раненый зверь, и принялся крушить все, что попадалось под руку. Схватил журнальный стол и безжалостно отшвырнул его в сторону, яростно смахнул все с барной стойки, не обращая внимания на звук бьющейся посуды. Он настолько был поглощен своими переживаниями, что не замечал ничего вокруг, совершал механические действия, но они не приносили желаемого облегчения. Эмоции хлестали через край, и Алекс никак не мог заглушить этот поток. Тело дрожало от перенапряжения, а сердце разрывалось от гремучего коктейля из боли и отчаяния.

Выбившись

из сил, он безвольно упал на колени и зарыдал в голос. Давно забыл, что такое слезы, запретил себе плакать еще тогда, после аварии, а сейчас не смог сдержаться. Горячая кровь хлынула по венам, стремительно растапливая толстые наросты льда в сердце, мгновенно оживила его и заставила биться с неистовой силой. Все чувства, что Алекс так долго скрывал за непроницаемой холодной стеной, оголились, оставив без привычной защиты. Он стал слишком уязвим, но сил сопротивляться больше не было. Горькие слезы жгли глаза и тонкими струйками стекали по щекам, освобождая душу от негатива, даруя долгожданное облегчение. Алекс был раздавлен, морально уничтожен, но жив. Только сейчас, спустя столько лет страданий, он почувствовал себя по-настоящему живым. Первый глубокий вдох болезненно ворвался в легкие, наполняя их до предела. Больше не ощущая тяжелого камня ненависти, мучительно сдавливающего грудь, Алекс задышал в полную силу.

— Алекс! — Взволнованный голос Элис эхом пронесся по комнате, и в следующую секунду она оказалась около него. Опустившись на колени, ладонями приподняла его голову и вынудила посмотреть на нее.

— Я не смог… Я слишком сильно ее люблю, — прошептал Алекс и прикрыл глаза, мучительно переживая свое окончательное падение.

— Я рада, что ты, наконец, это понял. — Она слабо улыбнулась и погладила его по щеке, стирая мокрые дорожки.

— Слишком поздно, — хрипло ответил он и безвольно опустил голову.

Запоздалое раскаяние неслышно прокралось в душу, наполнив ее давно забытыми эмоциями. Алекс отчетливо осознал, что все это время боролся за ложные цели, упорно не желая замечать очевидного. Его любовь сильнее ненависти, сильнее времени и пространства, а он вместо того, чтобы сражаться за нее до последнего, жестоко предал не только ее, но и себя. Малодушно отступил, позволил тьме поглотить и сердце, и мысли.

— Что случилось? — Элис судорожно всматривалась в его лицо и пыталась понять масштабы бедствия. Посмотрела на царивший вокруг бедлам, заметила капельки крови и, проследив за ними, воскликнула: — Господи, что с рукой?

— Не знаю, — равнодушно ответил Алекс, моральные страдания в сто крат превосходили физические.

— Болит?

— Не чувствую…

— Ну что ты творишь, а? — Элис внимательно отсмотрела рану и, не обнаружив ничего серьезного, поднялась на ноги. — Вставай.

Он подчинился и позволил усадить себя на диван.

— Сиди здесь и не шевелись, — строго приказала она и вышла из комнаты.

Обработав рану, Элис наложила повязку и села рядом. Алекс молча положил голову ей на колени, и она принялась неспешно перебирать его волосы. Интуитивно чувствовала его душевную боль и пыталась как-то поддержать. Видела, как ему тяжело, и не стала устраивать допрос, дала немного времени прийти в себя. Она знала, что он непременно поделится с ней своими переживаниями.

Тишина не раздражала, она словно давала необходимую передышку, помогала собраться с мыслями и сделать правильные выводы.

— Я должен все исправить, — хрипло прошептал Алекс и сел, напряженно обдумывая свои же слова. Чувство вины за содеянное не отпускало, точило где-то внутри и требовало своего.

— Что «все»? — осторожно поинтересовалась Элис, боясь спугнуть его неожиданно верный настрой. Столько сил она угробила, чтобы вбить в него эти мысли, но каждый раз терпела поражение.