Красавица и Холостяк
Шрифт:
Пробормотав о хорошем окончании ночи, она направилась к столу, зарезервированному для ее семьи. Обойдя толпу, она взяла бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта. Здравый смысл подсказывал, что игристое вино не погасит ее головную боль, но зато станет легче находиться на этом адском вечере. Постоянное заискивание, завуалированные лестью комментарии, подобные кинжалам, неизменная осмотрительность при нахождении в кишащих акулами «социальных водах» — ее мать была в этом признанной чемпионкой. Но Сидней?
Слишком мало терпения, слишком «тонкая» кожа и слишком высокая чувствительность к жизненному дерьму, тормозили её на пути к общественной мудрости.
К большому разочарованию Шарлин Блэйк.
Она
Она улыбнулась.
Сугубо деловые сестры — Йоланда и Мелинда Эванс, управляющие «Молодежным девчачьим центром Майи Анжелу» в Брайтоне, будут полностью заняты сегодня вечером и завтра утром с двадцатью девочками возраста двенадцати-четырнадцати лет, ожидая посещения вечеринки с ночевкой. Пучина тоски пронзила ее насквозь. Она должна быть там со своими сестрами и подростками. Она так ждет встречи с детьми, ставшими ее сердцем и страстью. Они приняли ее как родную и безоговорочно любили. Они не видели в Сидней избалованную светскую дочь Джейсона Блэйка.
Они не видели безлимитного счета в банке, свободного входа в Бостонскую элиту или канала к благосклонности отца... или к бизнес-предложениям. Девочки из центра видели её. Сидней, помогающую им с домашней работой, и готовую выслушать, не осуждая ни в чем. Сидней, которая не боялась вспотеть при игре в «кикбол», или безо всякой подготовки присоединиться к конкурсу «Just Dance 4». Сидней, говорящую им, что они очень красивы и верящую в то, что каждая из них будет великой (прим.: Just Dance 4 — танцевальная видеоигра).
Однако когда она была довольна работой, наставляя подростков, ее родители думали, что это несравнимо с устраиванием чаепитий, членством в комиссии по благоустройству... или покупкой холостяка. И когда чувство долга обязало, или вернее родители обязали — Сидней должна была ответить.
Преданность семье, обязанности и ответственность петлей обвились вокруг ее шеи, и она сделала глоток из бокала в надежде, что это ослабит натяжение веревки.
Она со вздохом опустилась на свое сидение с атласной обвивкой, несколькими секундами позже появились ее родители.
Зал взорвался аплодисментами, разговоры оживились при выходе ведущей на сцену. Почему-то она сомневалась, что энтузиазм вызывали айпады в аудиториях.
— Давайте без лишних слов позовем наших холостяков! — объявила женщина. Спустя несколько секунд высокий, худой мужчина в безукоризненном черном костюме вышел на сцену. Хоть белая маска и скрывала полностью его лицо, каждой клеточкой своего тела тот источал уверенность. Не то, чтобы его самоуверенность удивляла. Хоть она и не узнала его, она могла предположить, что ему было хорошо известно о том, что его желают все присутствующие в комнате дамы — всё-таки шестизначный доход был обязателен для каждого холостяка.
Циничность, твое имя, Сидней.
— Первый холостяк, с которого начинается наш вечер, по праву может называться главным Бостона, а мир — его офисом. Он посещал в роли финансиста, белые пески Дубая, крутые скалы западной Ирландии и Рим — красоту старого света, его любимого города. Три прилагательных, лучше всего характеризующих его: управляемый, упрямый и дико романтичный.
Признательный хохот пронесся по толпе. Ведущая улыбнулась и продолжила считывать со своей карты.
— Хоть он и не был никогда женат, женщина, в которую он влюбится, будет непринужденной, независимой и иметь чувство юмора. Женщина, которая зацепит его сегодняшним вечером, насладится ужином на крыше в Риме, — она подождала, пока возбужденные возгласы стихнут, прежде чем продолжить. — Ужин будет иметь продолжение в виде ночной прогулки на одной из известных площадей города и похода
И так начались бешеные торги. Спустя многоразовое повышение ставки за «лот», холостяк номер один отправился за семьдесят тысяч долларов женщине, достаточно старой, чтобы быть его бабушкой. Пожалуйста, ради его блага, пусть она купила его для своей внучки или хотя бы для дочери. Иначе... Сидней вздрогнула.
Холостяки под номерами два и три были проданы за тридцать и сорок тысяч долларов, соответственно — те не предлагали заказанных столиков в Италии — и, когда четвертый ушел со сцены за приличные пятьдесят тысяч долларов, Сидней мыслями вернулась обратно.
Холостяком под номером пять был Тайлер. И даже, если бы она как-нибудь об этом забыла, мама все равно напомнила ей совсем не нежными похлопываниями по бедру.
— И холостяк номер пять, — объявила хозяйка за секунду, перед тем как Тайлер вышел из крыла. Он дошел до центра сцены и остановился, держа руки в карманах брюк смокинга. Его стойка выгодно подчеркивала рельеф его мышц и ширину его груди. Быть может, из-за света прожектора казалось так, или из-за того, что он стоял на сцене один, и ничего не отвлекало внимания от него, однако его тело ростом в шесть футов казалось как-то выше. Под строгим черным пиджаком его плечи выглядели шире... мощнее.
Она переключила свой взор на его лицо, скрытое маской. Тайлер Рейнхолд был красивым мужчиной с элегантными, аристократичными чертами лица. Ни разу до этого — когда они встречались — он еще не зажигал внутри нее эту вспышку жара, которая горячила ее тело, словно пламя свечи. Его поцелуи и его касания были приятны. Но узел, скручивающий низ ее живота сейчас, нельзя было назвать... приятным. Неудобным. Смущающим. Горячим.
Не приятным, нет.
Под ребрами кольнула иголочка беспокойства, как заостренный кончик стилета. Нет. В их отношениях ей было удобно. Удобно с дружбою, а не со страстью. Каждый день, смотрясь в зеркало, она понимала, что очень далека от того, чтобы ее называли невероятной красавицей. Понимала, что имя ее семьи и связи на самом деле являлись приманкой, как и ее довольно приятная внешность. В любом случае, в их кругу многие союзы были слияниями, а не браками, и она предпочитала холодный, но товарищеский альянс.
Тем более, что она слишком ярко помнит разгромленную мать, уличавшую измену за изменой, до того момента, пока та окончательно не стала жить как манекен, спрятавшая свое сердце от вопиющих неверностей своего мужа.
Никакой страсти. Никакого ожидания большой, пылкой любви.
Никакой боли.
В один безумный момент, Сидней подумывала спрятать аукционную табличку под своим стулом.
— Два малоизвестных факта о нашем холостяке под номер пять: он был центральным игроком баскетбольной команды старшей школы и играл в роли Билла Сайкса в драматическом клубе «Оливер»! — волна смеха последовала за откровением, и это вызвало смешок у Сидней. Хмм. Она не знала, об этих удивительных — и странным образом, чарующих подробностях о Тайлере. — В конце концов, он обнаружил, что гораздо собран и талантлив в зале заседаний, а не на площадке или на сцене. Женщина, которая в конечном итоге станет его леди, должна быть умной, уверенной и способной идти с ним в ногу. Тем более что он считает упрямство своей худшей чертой. Счастливая леди, которая попадет в объятия этого холостяка, полетит на вертолете из Бостона в Нью-Йорк, насладится бродвейской постановкой Эндрю Ллойда Уэббера «Призрак Оперы» и поздним ужином в пятизвездочном ресторане на набережной. Открытие торгов в десять тысяч?