Краш-тест для майора
Шрифт:
Сердце — зараза — оглушает своим стуком и мешает мне.
— Братишка…
— Не вижу! — вру я, перебивая Ивана. — Она дышит?
— Дышит. Но слишком редко. Ей нужен аппарат для дыхания.
Телефон в его руке вздрагивает, мельком вижу край голубой стены. Или не стены? Черт.
— Хватит любоваться, — гаснет экран. — Ну? Сколько стоит слово майора Зольникова? Или даже не так. Сколько стоит жизнь этой шлюхи? Стреляй… — вальяжно.
Ладонь покрывается потом. Превращаясь в слух,
Невнятный мужской голос. Крики на заднем фоне. Далеко, далеко… Не разобрать слов. Но в груди бьётся дежавю, оглушая и подсказывая, что решение оно вот… вот… интонации эти я уже слышал! Крик вдруг складывается с голубой стеной и этой наволочкой. В углу которой серая печать! Точно такая же, как была на моей пижаме! Это же тот болезный опять, что орал в окно, что он нормальный, а его держат в психушке силой!
— Бля… — устало улыбаясь облизываю я пересохшие губы. Спрятать там, где искать будут в последнюю очередь. Под носом! Но в то же время — в самом логичном месте. Потому что не готов ты ее убить, Муратов. Ты пытаешься ее реанимировать, чтобы таки увезти, да?
Веду по экрану пальцем, скидывая вызов.
Братья неожиданно с двух сторон делают рывок в мою сторону. Выбивая вверх дрожащую от усталости и слабости руку со стволом и впечатываю меня щекой в стол.
— Идиоты… — улыбаюсь я. — Отпустите. Я знаю, где она.
Аккуратно вытаскиваю из предплечья шприц, закрываю иглу колпачком. Убираю в карман.
Русская рулетка, новая версия. Теперь твой ход, Муратов!
Глава 41. Живые и мертвые
Память возвращается. Непоследовательными озарениями. Словно в темноте вспыхивает настольная лампа над очередным из столов. И вот опять…
Настя на платформе. Красивая моя… Грудь сжимает от этого пронзительно воспоминания нашей первой встречи. Словно реактор радиоактивный запустила в груди. И я до сих пор на нём пашу. Уже упасть должен. А даже спать не могу!
Следующая вспышка — как я пионы ей покупаю… а ее уже нет!
И потом…
«В Москву поедешь со мной?» Словно руку и сердце предлагаю. Так же колбасит!
И её надрыв: «поеду…».
Губы опухшие, зацелованные… От наших стонов внезапно вспыхивающих в голове колени становятся мягкими и окатывает горячей волной. Моё лицо вздрагивает с болезненной улыбкой. Мне заранее больно и пусто. Почему? Живая же… Решил же — увезу, заберу…
Но предчувствия плохие. Как будто я ее уже потерял. Очень страшно от этих предчувствий.
Что она вколола в себя?…
— Брат.
Открываю глаза.
— Всё нормально будет, братишка, — сжимает плечо Андрюха. — Вытащим. Дыши, давай, ровно.
— А если —
— Не смог с наскока, бился бы дальше.
— Ты с генералом бился. Враг понятен. А мне кого убить, чтобы с ней теперь все нормально было? Муратова? Это месть. Настю это не спасет.
— Всё нормально будет, — подбадривающе пытается улыбнуться мне, слегка заряжая кулаком в плечо. — Живая… Это главное.
— Гузов тоже живой… Но прогноз у него…
— Не думай об этом. Сейчас надо другую задачу решать.
Машина тормозит. Нас встречает Яра и два автобуса альфачей.
— Ты всех что ли дёрнула?
— Конечно… — прищуривается. — А вдруг оставшимися Муратов решит распорядиться? Мы же его возможностей не знаем. А тут приказ, протокол, всё! Никуда не денешься.
— Хвалю, лейтенант Владо, далеко пойдёшь… — выкидывает стаканчик от кофе дядька в урну.
— Зольникова она, — поправляет Иван. — Через две недели уже.
Утягивает её чуть дальше, к фургону. Целуются… Меня опять накрывает. Отвожу глаза.
Я ему говорил еще дней десять назад, что торопится со свадьбой. А теперь уверен — всё вовремя. Любят — пусть женятся. Завтра — оно такое. Его и не быть может. Ничего важного откладывать нельзя!
(История Яры и Ивана описана в книге «Особые полномочия на любовь»)
— Как работать будем, товарищ подполковник? — подходит командир альфа-группы.
— Очень тихо. Чтобы никто не заметил. Все остаются здесь. С нами идут шесть бойцов. Сергей…
Киваю. Набираю телефон на ресепшене Настиного отделения.
— Диспансер… — отвечают мне по телефону немного нервно.
— Пригласите Тамару Львовну, пожалуйста.
— Звоните на личный.
— Извините, но это срочно. Это соседи снизу… Она нам квартиру заливает… Личного номера не нашли, говорят, должна быть на работе, — придумываю на ходу самую рабочую версию.
— Минуточку… Тамара Львовна!.. — слышу я отдалённый крик. — Вы соседей топите… может, трубу прорвало?
— Как это? Мы же в доме живём, не в квартире…
Прокол… бывает!
— Алло?..
— Тамара Львовна, добрый день.
— Вы, наверное, ошиблись…
— Нет, я не ошибся. Это Сергей, майор… Вы чаем меня поили пару дней назад в палате. Помните?
— Аа… Сергей Алексеевич… — растерянно. — Навели Вы здесь шороху…
— Скажите, пожалуйста, а как Настя? Анастасия Андреевна.
— Под капельницей, — вздыхает. — А Вы уже знаете, да?
— Как она?
— Стабильно. Кома первой степени. Ждём анализ крови. Ухудшения состояния нет.
— Ясно, — сглатываю я. — Тамара Львовна, а муж её там?