Красивые лица
Шрифт:
– Мне просто так кажется.
– Не приставай к малышке, - велела Рок-звезда, оторвавшись от созерцания двух корон. – Лучше быстрее переодевайся. Здесь инструкции, какие сюжеты они хотят видеть. Мы с тобой первые, Весельчак.
Я даже не успела поблагодарить Рок-звезду. Она с первого дня за меня заступалась.
Удивительно, как один человек может поднять столько шума. Для Сахарка это было не сложно. Она носилась туда-сюда в одном нижнем белье, нисколько не обращая на это внимания.
Рок-звезда села на трон. Его красная бархатная обивка отлично сочеталась с ее бордовым
«Весельчак, 24»:
– Мы с Ликой, то есть Рок-звездой, шли первыми. Я, как всегда, не волновался, ведь я всегда отлично выхожу на фотках. А вот наша звездочка сегодня стала королевой. Она сесть не успела, как тут же выпрямилась, нос задрала, подбородок кверху. И презрение во взгляде – по-моему, это было супер.
«Рок-звезда, 27»:
– Говорят, сцена развращает. В свое время моей группе удалось этого избежать. Но когда я сегодня села на трон… Нечто потрясающее, незабываемое! Я почувствовала, весь мир - у моих ног. Мне не хватало жезла и скипетра. Я словно ожила.
Услышав с экрана спокойный, размеренный голос Рок-звезды, я невольно вздрогнула. У нее поразительная манера: растягивание слов, надменный взгляд, непроницаемое, прохладное лицо. И невероятно, тысячу раз невероятно, красивое лицо. Как у всех участников. За исключением меня, разумеется.
Они сделали с десяток кадров. Менялись местами, призывали других сфотографироваться с собой.
Так на одном кадре я сидела в ногах короля, коим был Топор. Он не мелочился и облачился в предложенную мантию, отделанную горностаями. Истинный король. Справа на ручку трона присела Сахарок. Несмотря на все переживания, перед фотокамерами она не убивалась горем.
Удивительно, но никто ни разу не улыбнулся. И не плакал, что тоже хорошо. Лишь пару раз усмехнулся Весельчак. В основном же, все настолько прониклись духом царских переворотов, точнее все же, нарядов, что каждый держал марку.
Это была последняя фотосессия, где мы были командой. И где есть групповые фотографии.
«Сахарок, 22»:
– Время идет.
И все. Минут пять она пристально смотрела в камеру. Затем встала и ушла.
«Топор, 23»:
– Мы сегодня фотографировались. Я был лучшим королем – это точно. Но кажется, что-то между нами всеми изменилось. Я не поэт, но в стихах это бы назвали – кошка пробежала. Или тень… В общем, не знаю, я ж не поэт. Но что-то точно изменилось. Сахарок уже несколько дней очень хмурая. И жеребьевка задерживается. Это тоже нервирует. Весельчак – почему его
Сахарок действительно изменилась. Тень пролегла на ее лице. Она больше не красилась обильно, как раньше. И за день не переодевалась по семь раз, как раньше. И как раньше, она больше не мудрила со своими волосами. Не уверена, чтоб она их мыла каждое утро, как раньше, разумеется.
Все, что было ей необходимо, на мой взгляд, так это как можно быстрее покинуть дом.
С Меланхоликом мы столкнулись у лестницы на втором этаже.
– Я как раз искал тебя.
– Зачем?
– Не отпускаю надежды уговорить тебя сбежать отсюда.
– Тебе лучше с таким предложением к Сахарку. Она точно свихнулась.
– Но она меня не видит.
Я спустилась на две ступеньки и остановилась. Постепенно до меня дошел смысл его слов. Я обернулась, не веря своим ушам. Смерч тыкался мордой в ладонь хозяина, просил ласки. Меланхолик с непроницаемым видом смотрел на меня.
– То есть, как это не видит?
Я крепче вцепилась в периллу, голова слегка закружилась.
– Неужели ты еще не поняла? Они тебя потому и взяли: ты заявила, что можешь видеть привидения. Вот мы со Смерчом стоим перед тобой.
Поняв, что от хозяина толка не будет, пес сел рядом. Свесив язык, с улыбкой смотрел на меня, временами поглядывая на хозяина. Все же он и сел четко под рукой, чтобы мимоходом, но его погладили.
– Я бы никогда не подумала, что ты – призрак. Теперь понятно, почему все меня за чокнутую принимают и странно косятся, когда я разговариваю с тобой. Но ты не можешь быть мертв! А как же Смерч?
Меланхолик перевел грустный взгляд на пса и, наконец-то, погладил того по макушке.
– Он мой верный друг, как при жизни, так и после.
– Но как?
– Как ты можешь меня видеть? Не знаю. Сам удивился, когда ты со мной заговорила.
– А кто-нибудь еще тебя видеть может?
– Мой брат видел. Я помог им сбежать.
– Твой брат?
– Максим – Храбрый. Из первого сезона.
– Ты помог им сбежать… Но он попал в психбольницу, а вторая девушка вроде как спилась и доживает свои последние дни, как я поняла.
– Это правда, Эвелина – Трезвенница не выдержала нагрузки. Она начала пить уже здесь. Полбара опустошила. Алкоголь заглушает боль.
– Я боюсь, Сахарок тоже начнет пить. Она очень странная в последние дни.
– Она смирится, если выживет.
– Нет. Я не верю. Это просто ш-ш-шо-о-оу.
– Это не просто шоу. Это реальная борьба. Из вас пока никто по-настоящему не боролся. Поэтому так легко умирали. Если ты хочешь выжить, тебе надо сбежать.
– Я не могу одна.
– Боишься? На дворе лето, не зима. Значит, не замерзнешь.
Во входную дверь постучали. Я быстро сбежала вниз и, на удивление, быстро отворила дверь. На пороге стояла очень красивая девушка, блондинка. Немного потрепанная, да и в волосах веточки-листочки, но все равно красивая. На меня она не обратила внимания, заглянув за плечо, расплылась в улыбке.