Красная дорама 2
Шрифт:
Я, как известно, к тому моменту проблему шиномонтажа уже решил через Ли-младшего — ну, то есть запустил ее решение, посмотрим еще, как все обернется сегодня — и лишь развел руками: что, дескать, делать. Но вкупе с жирным минусом мысленно поставил Сону маленький плюсик: все-таки честно предупредил…
Кстати, о торговце байками. Если бы не прямой запрет Джу, именно на него я бы сейчас и попытался сделать ставку. Может, он даже трактор сумел бы мне подогнать! Или квадроцикл какой-нибудь, с прицепом! Наверное, не безвозмездно: хоть донджю
Но начальница Управления заведомо вывела этот мой, по сути, единственный потенциальный ресурс из игры. Ей, допустим, виднее — ну а мне-то что делать?!
Еще тема, кстати: как Джу так быстро узнала про мой контакт с Ли-младшим? То есть с ней-то как раз понятно: не иначе, кто-то авторитетный подошел — или позвонил — и прозрачно намекнул: не надо, мол, так. Но откуда получил информацию этот подошедший-позвонивший? Едва ли утечка случилась на стороне донджю: если спецслужбы его «пасут» — а наверняка так и есть — то, скорее всего, не только и не столько в связи со мной. А значит, перекинуть от него мостик ко мне, с прицелом на мою начальницу — это лишний шажок, на который тоже, по-хорошему, потребовалось бы время. Нет, все, конечно, может быть, но куда вероятнее, что читают именно мой телефон. Пресловутая 35-я Комната. «Связисты», чё… Ну а чего я ждал?
Надеюсь, хоть байк мне сегодня вернут… По идее, должны: Мун Хи же написала «впредь» не иметь дела с Ли. В формулировках она вроде аккуратна — то есть, похоже, на первый раз нас, скажем так, простили… Впрочем, тут очень скоро все само собой прояснится: мотоцикл либо приедет назад, либо нет.
А вот если приедет и потом мне снова шины покромсают — рассчитывать на помощь донджю уже не придется…
Как, кстати, уберечь Кавасаки? Не в комнату же его с собой на ночь заводить? На один раз, кстати, прокатит, наверное — но уже наутро наверняка набегут: не положено, типа! И как быть тогда?
Впрочем, ладно, будем решать проблемы по мере их появления. Вот привезут байк — стану голову ломать…
Решив так, я двинулся на завтрак.
Подойдя к столовой, я понял, что и здесь происходит что-то странное. До нашего времени оставалось еще добрых минут десять, однако обеденный зал, в котором, согласно графику, сейчас должна была находиться бригада Хонга, стоял пугающе пуст. Не попался мне никто чужой — из Восьмого ли, из Девятого ли — и навстречу в коридоре.
Что еще за новости?
Завтраки отменили как не соответствующие идеалам Чучхе? Хотя нет — вон, раздатчица готовит нам тарелки…
— Товарищ Чон! — заметив меня, рванула ко мне Ким Чан Ми. — Слышали насчет Восьмого и Девятого?
— Не слышал — но, главное: не вижу! — выразительно кивнул я на двери зала.
— Их на карантин закрыли! — выпалила девушка.
— На какой еще карантин? — нахмурился я.
—
Ничего себе!
Нет, я тогда читал в «Кванмён», что азиатские бури опасны не только тем, что затрудняют дыхание и вызывают раздражение глаз. Якобы вместе с пылью переносятся и разного рода зловредные бактерии да вирусы. Высказывалось, правда, мнение, что солнечный ультрафиолет нейтрализует их еще на подлете, но не реже в сети встречалась и противоположная точка зрения.
И вот — получите!
Ну, как вам такое, товарищ Хур?
— Раз карантин, значит, в поле у них сегодня не пойдут и те, кто пока не заболел? — быстро спросил я.
Вот это был бы номер!
— Не знаю… — растерялась Ким.
— Я слышала, здоровые — в поле выйдут, — подключилась тут к нашему разговору Пак Су Бин. — Но просто так шастать по поселку им запретили. Кормить их тоже теперь будут отдельно.
— Понятно… — пробормотал я.
Жаль. Даже в урезанном составе бригады Хонга и Сима едва ли позволят нам себя обогнать — слишком уж велик разрыв. Разве что у них еще появятся новые заболевшие…
— У нас-то все хорошо себя чувствуют? — несколько запоздало уточнил я у собеседниц.
— У нас — вроде да, — кивнула глазастенькая. — Нам сказали сразу после завтрака собраться в школе, придет доктор, всех осмотрит. К вам, товарищ Чон, наверное, тоже зайдут…
— Главное, чтобы не сделали, как тогда, во время нашествия высокотемпературного синдрома! — поежившись, заметила между тем Пак. — А то будут у нас в бригаде заболевшие, нет — все равно никому в Пхеньян не разрешат вернуться, пока все не закончится!
— Пока все не закончится? — ахнула моя напарница. — Если как тогда — то что, на два года?! — вытаращилась она на тхэквондистку.
Только теперь я сообразил, что это они, видимо, про ковид вспоминают. Так его здесь, оказывается, называли — «высокотемпературным синдромом»?
Краем уха я слышал, что в минувшую пандемию в КНДР применялись какие-то драконовские карантинные меры, но подробностями никогда не интересовался. Не пришлось бы теперь опробовать оные на собственной шкуре! Так-то, с них станется запереть нас в этой дыре! Пусть не на два года, но и на месяц — не хотелось бы! Еще, небось, и в поле будут выгонять, если не заболеем: карантин карантином, а рис стране растить надо!
Вот ведь не было печали!
* * *
Усталый доктор пришел ко мне в гостевой дом в половине одиннадцатого. Что характерно, отнюдь не в страшном антиковидном «скафандре» — даже медицинская маска просто болталась у него на подбородке. И если отсутствие крутой экипировки ровным счетом ни о чем не говорило — полноценного защитного костюма в местном фельдшерском пункте могло просто не оказаться — то пренебрежительное отношение гостя к таки имевшимся в его распоряжении средствам, пожалуй, трубило отбой тревоги.