Красная дорама 2

Кащеев Денис Георгиевич

Но имелись, как говорится, нюансы. Кроме всего прочего, эта моя услуга собеседнице легко могла оказаться медвежьей.

— Дело в том, что эти деньги… Да, они есть, — заявил я — напоследок все же чуть помедлив. Все-таки не о трех копейках шла речь… — Раз уж обещала, — не сдержал усмешки, — и впрямь не спрашивай, как такое возможно, ведь не спрашивала про файл — тем более, что ничего нового все одно не услышишь. Прими как данность: потенциально у нас деньги есть. Однако с ними не все так просто.

— Да уж, наверное, не просто… Но ты сможешь мне помочь?

— Короче, — уже без особых колебаний приступил к сжиганию последних мостов за спиной я. — Стоит

в Сеуле банк. Небольшой, частный. В том банке — открыт секретный анонимный счет. А на счету том — лежат даже не два, целых три с половиной ляма баксов! И если назвать шестнадцатизначный пароль, а затем — еще один, такой же длины, получишь к ним полный доступ. Однако штука в том, что вокруг банка увиваются нехорошие люди. И с некоторой долей вероятности — не берусь оценить, с какой именно, поэтому примем ее за пятьдесят процентов, — того, кто попробует воспользоваться деньгами, они тупо сцапают. И выпотрошат — сперва в переносном смысле, а там, глядишь, и в прямом.

Это я сейчас говорил о самой надежной из своих заначек по «прошлой жизни». Формально — вообще никак со мной не связанной. Неформально — были три-четыре короткие фразы, произнесенные вполголоса, тет-а-тет, в глухом лесу — по-настоящему глухом, не чета тому же парку Моранбон, где мы сейчас шли меж редких сосенок.

Так что кое-какие основания полагать, что данная конкретная нычка так и осталась не рассекреченной, у меня имелись — несмотря на предостережения Кати Кан и покойной Элеоноры Эдуардовны Цой. С другой стороны, не понаслышке зная возможности моих гонителей — вполне могли они добраться и до нее. Пятьдесят на пятьдесят — имени того динозавра — как я сразу и сказал.

Сам я тут готов был бы рискнуть — и в банк наведаться. Но раз Сеул для меня был-таки закрыт — подставиться предстояло бы уже не мне.

— Эти нехорошие люди — контрразведка южан? — деловито осведомилась между тем Джу.

— Хуже, — бросил я. — Контрразведкой южан они, при желании, позавтракают.

— Американцы?

— Там, как понимаю, настоящий интернационал. На отдельные правительства напрямую не завязанный.

— Ох-х, просто голова кругом… — пробормотала моя собеседница. — Ладно, давай так, — тряхнула головой она. — Я свои обещания держу. Не спрашиваю, кто ты такой, Чон Сун Бок — к тому же, уже однажды пыталась. Не спрашиваю, откуда у тебя доступ к анонимному сеульскому счету аж на три с половиной миллиона американских долларов… Спишем все на ту же чужую память после удара шкафом — и истово помолимся Небесам, чтобы эти вопросы ни мне, ни тебе никогда не задал кто-то менее доверчивый… А я сейчас об ином спрошу: Чон, ты мне поможешь? Назовешь банк и пароль? Пятьдесят на пятьдесят — вполне приемлемый расклад, сейчас мои шансы выкрутиться куда хуже!

То, что, значит, и мои — если падет начальница, не пощадят и ее выдвиженца — вслух Мун Хи не произнесла, ни в начале разговора, ни теперь. То есть откровенно надавить на меня не попыталась.

Чему-то да научилась, значит. Умница.

— Помогу, — кивнул я. — Назову.

— Спасибо! — проникновенно выговорила Джу. — Похоже, ты меня снова спасаешь!

— А зачем еще нужны друзья? — беззаботно развел я руками.

Плечо предательски прострелило.

44. Позывной «Стерва»

«Владимир Юрьевич, кажется, я догадываюсь, в чем у нас с вами камень преткновения!» — устало заявила Катя Кан в ночь с пятницы на субботу — уже, наверное, где-то под утро, к концу целой серии наших бесплодных попыток вырвать мое

сознание из плена бренного тела.

«И в чем?» — осведомился я, чувствуя себя выжатым, словно лимон. И это — еще не проснувшись, там будет хуже!

«Я уже почти поверила, что наша цель осуществима… Но вам… Будто бы вам не хватает мотивации!» — выдала ученица мудан.

Вот это заявочки!

«Серьезно? — сил у меня уже не было даже на то, чтобы толком возмутиться. — Ну, знаете, Катя… Помочь Чан Ми — для меня сейчас самое главное! Если это — недостаток мотивации, то что тогда ее избыток?!»

«Владимир Юрьевич, речь несколько об ином, — вздохнула моя собеседница. — Я все понимаю про ту несчастную женщину в коме — просто это немного не так работает. Вот скажите мне: зачем вам нужно вознесение сознания?»

«Катя, один из нас, кажется, тупит — и это определенно не я! — прорвалось-таки у меня негодование через глухую вату утомления. — Я же только что вам четко сказал: чтобы спасти Чан Ми!»

«А как вы намерены это делать? Ну, спасать?»

Блин, кажется, торможу все же я: что-то вообще не врубаюсь, о чем у нас тут разговор!

«Катя, это же была ваша идея, — с расстановкой выговорил я. — Я возношусь сознанием — и транзитом через него вы воздействуете на того „Быка“… Ну, или на „Тигра“, не суть… И Чан Ми приходит в себя! Что-то не так?»

«Все так. Только в этом-то и загвоздка! Я воздействую, — сделала девушка упор на прозвучавшем „Я“. — С вознесением вашего сознания это, конечно, связано — но опосредованно! Умом зависимость одного от другого мы с вами понимаем, но на уровне тонкого мира она отнюдь не очевидна! А чтобы появился действенный стимул, нужно стремиться к чему-то, что станет прямым следствием вознесения! Не косвенным!»

«Что, например?» — быстро спросил я — кажется, наконец уловив суть.

«Ну… — Катя вдруг задумалась. — На самом деле это действительно скорее инструмент, нежели самоцель… Может быть, именно поэтому, кстати, так сложно овладеть данным навыком самостоятельно… И все же… Скажем… Извините за несколько непристойный пример: во время интимной близости вознесение сознания позволяет духовно слиться с партнером! Говорят, это на порядок усиливает эффект от… Ну… От всего такого. Я, правда, лично не пробовала… Хотя нет: там, в теории, тоже не стихийно все происходит, по идее, нужно дополнительное волевое усилие… – сама же с собой и заспорила девушка. — А чтобы автоматически… О! Сообразила! Как таковое, вознесение сознания позволяет контролировать любое алкогольное или наркотическое опьянение! Сохранять трезвость ума при любой дозе дурмана, кроме смертельной! Вот это — да, прямое следствие… Чем не стимул?»

«Соджу перед сном я уже по вашей просьбе пил», — напомнил я.

« Там я немного другого пыталась этим добиться… И, видимо, мало вы выпили — ваш организм не испугался! Давайте попробуем завтра еще раз — только уже, простите, ужритесь так, чтобы наверняка! Как тогда, в колхозе!»

«В колхозе дело было в дрянном пойле, а не в его количестве!»

«Можете в этот раз взять качественное. Но побольше! Похмелье я вам потом в любом случае приглушу. А если у вас все получится с вознесением — так и вовсе уберу!»