Красная дорама
Шрифт:
Нужный мне жилой комплекс занимал невысокий холмик аккурат напротив «крепостной» стены, словно на контрасте с ней радуя глаз нежными тонами расцветки. Всего здесь было десятка полтора-два домов — разной этажности, но выстроенных в едином стиле. Многочисленные балкончики украшали живые цветы и нечто наподобие можжевельника в кадках. Спускавшиеся террасами газоны, аккуратно подстриженные кустики, некое подобие сада камней… Чем-то все это неуловимо напомнило недорогой, но добротный курортный отель, вполне органично смотревшийся бы где-нибудь в Сочи, в Анталье или в Паттайе…
Указанный
— Восьмой этаж, — любезно подсказала дежурная, записав что-то в тетрадочку и возвращая бумаги.
Я шагнул к лифту, но уже вслед мне прилетело:
— По лестнице, пожалуйста!
Я чуть было не спросил: а лифт, мол, что, только для белых? Или исключительно для членов профсоюза? Но благоразумно промолчал.
Пока поднимался на восьмой этаж, особо не запыхался — чему вскользь порадовался, но отметил про себя, что надо бы при случае проверить это тело под настоящей нагрузкой. Вот как только — так сразу…
Дверь на звонок мне открыла худенькая девочка лет двенадцати-тринадцати, в синей школьной форме и алом пионерском галстуке.
Интересно, а разве ей сейчас не положено быть в школе?
— Курьер к товарищу Джу, — представился я с чуть картинным поклоном.
— Да, онни предупредила, — склонилась мне в ответ девочка. — Проходите, пожалуйста.
Онни? Вряд ли это южнокорейская вольность — скорее, с Джу Мун Хи они действительно сестры. Какая же у них тогда разница в возрасте? В смысле, сколько лет суровой начальнице Управления? Впрочем, не суть…
Я переступил порог, разулся.
— Присаживайтесь сюда, онни скоро придет, — указала мне юная хозяйка на симпатичный пуфик в паре шагов от входной двери.
Так я и сделал. Хотел уточнить, как скоро обещала вернуться товарищ Джу, но девочка меня упредила:
— У нас в классе карантин! Хотели ввести полноценную удаленку, но компы или смартфоны мало у кого из учеников есть, так что вышли незапланированные каникулы! — сообщила она мне, отвечая, правда, на другой, так и не заданный мной вопрос.
— Бывает… — пожал я плечами.
— А вот репетицию концерта к празднику не отменили! — не унималась моя красногалстучная собеседница. — Только что с нее пришла! И сразу — за английский села! Я же к экзамену для перевода в Первую школу готовлюсь!
Создавалось впечатление, что обычно ей просто не с кем поболтать о своих делах — вот и вываливает все подряд на первого встречного.
— Первая школа — это не которую на днях посетил Высший Руководитель? — решил поддержать разговор я.
— Нет, другая — в Пхеньяне же четыре Первые школы! Но та, в которую хочет перевести меня онни — тоже очень сильная! Если собираюсь пройти отбор, нужно много и упорно заниматься! Особенно — английским языком… — на заключительной фразе она вдруг заметно погрустнела. — Знаете, какой он сложный, этот английский?! — почти в
Да уж, отлично себе это представляю! В трудовой лагерь, надеюсь, товарищ Джу бедолагу сгоряча не определила?
— Потом онни даже взяла на работе отпуск, чтобы самой со мной заниматься, — продолжила между тем моя собеседница. — Историю и географию мы с ней здорово подтянули, по четырем революционным предметам у меня и так все отлично было, а вот английский… — девочка понизила голос, словно опасаясь, что строгая старшая сестра подслушает ее из-за двери. — С английским у моей онни, честно говоря, тоже не очень, хотя она в этом и не признается ни за что — кажется, даже самой себе… В армии ей ее уровня хватало, а вот чтобы меня, глупую, обучить… Ой! — осекшись, зажала тут ладошкой рот моя юная собеседница. — Про армию, наверное, не надо было говорить!.. Ладно, все, я пошла заниматься! — заявила она и, торопливо отвернувшись, удалилась в комнату.
Ну, как удалилась — вход в ту находился прямо напротив моего пуфика, а закрыть за собой дверь школьница нужным не посчитала. Так что девочка по-прежнему оставалась у меня на глазах: устроившись за столом перед компьютером, она принялась сосредоточенно кликать мышкой.
У меня же наконец появилась возможность худо-бедно оглядеться по сторонам.
Всего в квартире имелось как минимум две жилых комнаты — та, в которой занималась девочка, просматривалась с моего места почти полностью, от другой виднелся лишь уголок. Но эта вторая вполне могла оказаться проходной — и тогда за ней было бы что-то еще, но гадать тут смысла не имело.
Насколько я мог судить из коридора, обставлена квартира была весьма неплохо. Простая, но, по-своему, стильная мебель — в Европе я бы про такую сказал «из ИКЕА». Довольно современная техника — тот же компьютер (кстати, с лазерным принтером), дополняли неплохой музыкальный центр на полке и телевизор — кажется, с проигрывателем DVD-дисков — и это только то, что попало в поле моего зрения.
В прихожей висело большое зеркало в резной раме, в дальней комнате в шкафу за стеклом, стоял хрусталь…
Было отнюдь не прохладно, даже чуть душновато — но едва ли ночью здесь топилась «буржуйка» — тепло шло непосредственно от пола, у корейцев такая система обогрева называется ондоль, на Юге я с ней уже сталкивался.
Ну и судя по поведению юной хозяйки за компом, внезапного отключения электричества она ничуть не опасалась.
Осмотревшись, я снова перевел взгляд на девочку, но подумал при этом не о ней, а о ее онни. Любопытно, на что именно товарищу Джу хватало в армии ее уровня английского? И почему об этом лучше помалкивать? При том, что младшая сестра-подросток что-то знает или хотя бы догадывается?