Красная дорама
Шрифт:
— Тогда сейчас же и начинайте готовить первый урок — проведете его после обеда! — деловито заявила Джу Мун Хи. — Учебники и программу экзамена возьмите у Хи Рен. Ну и можете пока пользоваться ее компьютером. А я позвоню товарищу Ли, чтобы прислал кого-нибудь за документами, что вы привезли — когда их просмотрю и завизирую. Ну и насчет вас с ним сразу договорюсь. Все ясно, товарищ Чон?
— Все ясно, товарищ Джу! — бодро отрапортовал я.
— Тогда — последнее. В Пэктусан об этих наших с вами договоренностях распространяться не стоит. Будут задавать вопросы — всех не в меру любопытных отсылайте непосредственно ко мне, я разберусь.
—
— Рада это слышать. Ну что ж, тогда — за работу… Чон- сонсэнним, — а вот моя собеседница выразительной усмешки не сдержала — и не говоря более ни слова, вышла из комнаты.
[1] Насколько хорошо? Как вы оцениваете свой уровень? (англ.)
[2] Думаю, он достаточен, чтобы посоветовать вам немного поработать над вашим произношением (англ.)
19. Учиться, учиться и учиться…
Уступив мне место за рабочим столом, Хи Рен забралась с ногами на коротенький диванчик у стены и принялась сосредоточенно листать какой-то учебник — точно не английского, кажется, корейской литературы. Но, нарочно или нет, устроилась девочка так, что при желании легко смогла бы видеть происходящее у меня на экране. Что ж, значит, вопрос с интернетом пока явно откладывался…
Ну и ничего страшного: впереди у меня целых полторы недели репетиторства, так что шанс хорошенько пошарить по компу мне еще наверняка представится. А пока стоило заняться тем, для чего меня, собственно, и наняли.
Первым делом я изучил программу экзамена для перевода в Первую школу. Затем извлек из архива — из папки, так и подписанной: «Мучения Нам Хи Рен» — все ранее выполненные девочкой тесты. На круг их там оказалось десятка четыре — по доброй дюжине учебных тем. Внимательно просмотрел найденное — и обнаружил одну странность: эти задания будто бы два разных человека выполняли. В более сложных моментах, вроде построения условных предложений или употребления present perfect, ошибок почему-то встречалось куда меньше, чем в элементарных, типа форм глагола «tobe» настоящего времени или порядка слов при прямом вопросе. Ни там, ни там, впрочем, к целевым 80 процентам результат даже не приближался.
На всякий случай я даже уточнил у школьницы, все ли тесты из папки — плод ее собственных «мучений», и получил пылкие заверения, что так и есть.
От этого и приготовился «плясать». Как такового, педагогического опыта у меня не имелось, но хорошей заменой ему должны был послужить общее понимание, как именно усваивается людьми та или иная информация, первое впечатление о Хи Рен и прокачанный навык составления проектных стратегий. Как ни крути, набросать план форсированной подготовки тринадцатилетнего подростка к экзамену несколько проще, чем разработать схему вывода активов предприятия из зоны риска или написать детальную концепцию недружественного поглощения «вкусного» холдинга. Ну а принципы, по большому счету, и там и там одни и те же применимы…
Другое дело, что дальше уже все будет зависеть не только от меня, а и от способностей Хи Рен, но девочка определенно не была непроходимой тупицей. Да и мотивации, судя по всему, ей было не занимать. Значит, при верном подходе — справится, даже и несмотря на достаточно жесткие сроки. Ну а сам оный подход отчасти придется нащупывать на ходу — и это уже моя задача, причем, чисто техническая.
Погрузившись
Всерьез отвлекся я лишь однажды: когда из прихожей раздался робкий звонок. Пойдя открывать, дверь в нашу с Хи Рен комнату товарищ Джу по пути притворила, но неплотно — разобрать голоса снаружи мне это, по крайней мере, не помешало: оказалось, что приехал вызванный за документами Пак.
Уже уходя, старший курьер осмелился на вопрос:
— Прошу прощения, а что такое случилось с товарищем Чоном? Товарищ Ли наверняка меня о нем спросит, и…
— Товарищ Ли в курсе, — не дав ему договорить, отрезала хозяйка — таким зловещим тоном, что, боюсь, коллега меня в этот момент все равно что похоронил.
Как бы то ни было, ничего уточнять Пак уже благоразумно не стал, и через считанные секунды входная дверь за ним захлопнулась. Ну а я вернулся к работе.
* * *
Давешняя фраза «урок после обеда» оказалась не просто фигурой речи — около часа дня Хи Рен действительно позвала меня на кухню, к столу. Джу Мун Хи, правда, компанию нам составить не пожелала, так что трапезничали мы с девочкой вдвоем.
Есть в этом доме было принято не сидя на полу, а по-европейски, за высоким обеденным столом. Да и над всей кухней — столь просторной, что в ней, пожалуй, целиком поместилась бы моя пхеньянская квартира, может быть, даже с солидным куском лестничной клетки — будто бы поработал неплохой дизайнер. Здесь даже некое подобие барной стойки имелось!
Правда, то ли как раз в силу своего размера, то ли из-за царившего на кухне невообразимо идеального порядка, выглядела она какой-то пустой и холодной, словно бутафорской.
Впрочем, выставленные на стол девочкой яркие, ароматные блюда строгую атмосферу в помещении быстро оживили.
В этот день Бог (или Ким?) послал нам с Хи Рен на обед суп из кефали, а также рис с курицей. Плюс огромное блюдо кимчи и графин чего-то наподобие морса. Ну чем не пир? И едва ли этим хотели произвести впечатление на меня — на фиг кому я тут сдался? Вероятно, приблизительно так в семье товарища Джу обычно и питались.
Чуть не написал: пока народ голодает… Но все же нет, Катя Кан совершенно права: как-то не видел я до сих пор здесь голодающих. Хотя, конечно, я вообще мало чего пока тут видел… Поэтому лучше скажу так: пока другие давятся гречневой лапшой по пятьдесят вон упаковка.
С другой стороны, а где в мире устроено принципиально иначе?
За стол Хи Рен села все в том же своем синем школьном платьице с алым галстуком. Как я заключил из обрывков ее разговоров с Джу Мун Хи, та считала, что форма девочку дисциплинирует. И это была идея онни, чтобы и дома уроками младшая сестра занималась «при полном параде». Ну а переодеться к обеду моя ученица, наверное, просто поленилась — тем более, что затем, на десерт, ей снова предстояло «грызть гранит науки».