Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам
Шрифт:
Через несколько дней профессор И.М. Сеченов был удостоен Звезды и ордена Святого Владимира 1-й степени, которые вручил ему барон фон Фредерике.
Как известно, практически во всех поездках императора Николая II сопровождал обер-прокурор Святейшего Синода Победоносцев. Именно Константин Петрович Победоносцев (1827–1907 % выдающийся юрист, управитель Синода при трех императорах и их учитель вкупе с выдающимся администратором графом М.М. Сперанским внесли большой вклад в дело русской философской и правовой школы; это они сформировали стройную систему русской философской и правовой школы, которая легла в основу государственности и высочайшей нравственности русского и других народов Империи. И он, г-н Победоносцев, так же яро, как и великий князь Сергей Александрович, был ненавидим революционными бесами за свой антисемитизм, радение о русском Отечестве и приверженность Монархии.
Ну кто, как
Осенью 1900 г. К.П. Победоносцев принимал участие в тяжелейшей дискуссии. В Синоде и высших правительственных кругах обсуждался вопрос о престолонаследии. Впервые в обход Основных Законов, утвержденных еще Павлом I, как вероятный наследник называлась старшая дочь Николая II, великая Княжна Ольга Николаевна. Однако у Дагмар, — вдовствующей Императрицы Марии Федоровны, были свои планы…
«Благодаря Бога я перенес свою болезнь легче, чем многие другие бедные люди, — писал Императрице Марии Федоровне выздоравливающий император. — Уверяю тебя, милая Мама, что я себя чувствую совсем бодрым и достаточно крепким. Я все время мог стоять на своих ногах и теперь хожу между постелью и стулом совершенно, свободно… В еде я весьма осторожен и строго исполняю предписания докторов. К счастью, у меня нет того волчьего аппетита, который обыкновенно бывает у выздоравливающих от тифа…»
Рождество, а затем и празднование Нового, 1901 года в Ливадийском дворце встретили скромно, не было слышно музыки и веселья. Однако не болезнь была тому виной, отнюдь! император был вполне здоров к тому времени, целительный крымский воздух способствовал восстановлению сил. Грусть витала в связи с кончиной великого герцога Сак-сен-Веймарского, дальнего родственника императора. Потому-то Николай II повелел объявить при Высочайшем дворе траур на две недели.
И в лето 1901-го, и на следующий год, осенью 1902-го, император приехал в Крым. Этот приезд ознаменовался торжествами в Севастополе по поводу спуска на воду крейсера «Очаков». И профессор Сеченов с супругой также находились в благословенной Ялте.
Глава 15
Пока одни жили мыслями, как спасти русское общество, другие активно работали над его разрушением и полным уничтожением.
В мае 1901 года Надежда Константиновна получила из Кишинева посылку, в которой была ее брошюра «Женщина-работница», выпущенная под псевдонимом Н. Саблина. Книжицу отпечатали в нелегальной типографии революционера-еврея Л.И. Гольдмана, имевшего подпольную кличку Аким.
Откуда Саблина? — да вот: «Ленин и Крупская узнали о ее роспуске (I Государственной Думы. — Авт.) в местечке Саблино под Петербургом, куда изредка приезжали навестить Марию Александровну и Марию Ильиничну и отдохнуть от тягот нелегальной жизни» («Биография», с. 99). Выбор псевдонима видится неслучайным; Н.К. Крупская, оттачивая свое мастерство, отныне признает себя саблей, вложенной в ножны. Сталь ее духа крепка, воля остра, ум беспредельно тонок, месть отточена… Она наметила цель, ее к этой цели умышленно направили, но она лучше всех чувствует: как и с чего нужно начать…
Она принялась внимательно изучать «постановку дела народного образования», вернее, просвещения в Европе. «С помощью жившего по соседству немецкого социал-демократа Парвуса она получает разрешение посещать государственные и частные учебные заведения. Внимательно вчитывается она в учебники, приглядывается к методике преподавания» (Л.
Для справки следует указать краткие сведения: Парвус (наст. Гельфанд) Израиль Лазаревич (1869–1924) родился в России в черте оседлости, в 1886 году эмигрировал в Швейцарию, где под именем Александр Израэль Гельфанд закончил Базельский университет, получив степень доктора философии. С 1891 года проживал в Германии. С конца 1890-х гг. — известный деятель германской социал-демократии, пишет под псевдонимом Парвус; близко сходится с Лениным, Мартовым и другим «русскими» лидерами, возвышаясь над ними своим международным авторитетом. Говоря о своей национальности, цинично напишет в те годы: «Я ищу государство, где человек может дешево купить отечество». Он еще «послужит» и делу революции, и — в прямом смысле — новой большевистской власти, «покупая задешево» чужую страну с ненавидимыми им и явно лишними гражданами.
Надежда Константиновна посещает не только школы, но и мюнхенскую библиотеку, где ведет записи, посещает музеи и картинные галереи. Значение ЭТОЙ ее работы пока многим не понятно; и, возможно, не многие и по сей день понимают, что ЭТО и есть та точка опоры, благодаря которой Крупская перевернула мир, изменив сознание многомиллионной массы людей.
В октябре 1901 г. в Цюрихе собрался объединительный съезд заграничных социал-демократических организаций. Среди собравшихся — представители «Искры» и «Зари» (5 человек, в том числе Крупская, Ульянов, Мартов); организации «Социал-демократ» (8 человек, в том числе Плеханов, Засулич, Аксельрод); «Союза русских социал-демократов» (16 человек); группы «Борьба» из Рязани (3 человека). «В Цюрихе все остановились в одном отеле. Вечером встретились в ресторане, за одним столом» (Л. Кунецкая, К. Маш-такова, с. 97); вот ведь «силища» собралась решать судьбы мира!!! «Всю дорогу Вера Ивановна и Владимир Ильич говорили о необыкновенном уме, таланте, гении Плеханова, о его заслугах перед русскими… «Жорж, — титан, — повторяла Засулич, — Прометей». Крупская давно привыкла преклоняться перед первопроходцем, человеком, познакомившим Россию с Марксом…» (там же, с. 97–98). И смех, и грех; «заслуги» Плеханова будут прокляты оставшимися русскими; к тому же Крупская не преклонялась впоследствии даже перед грозным и непредсказуемым вождем — Сталиным. Да и названные авторы на с. 99 сами указывают, что гений Плеханов «настолько врос в заграничную жизнь, что даже дочери его почти не говорили по-русски. Для него русский рабочий остался таким, каким он был в 80-х годах»; а перед таким Плехановым и преклоняться-то не за что «настоящему революционеру»…
Однако то, что происходило на бесовской сходке, очень любопытно, и Надежда Константиновна вновь предлагает нам, потомкам, свой ребус. Она писала впоследствии: «Объединения никакого не вышло. Акимов, Кричевский и другие договорились до белых слонов. Мартов страшно горячился, выступая против рабочедельцев, даже галстук с себя сорвал… Плеханов блистал остроумием. Составили резолюцию о невозможности объединения. Деревянным голосом прочел ее на конференции Дан. «Папский нунций», — бросили ему противники…» (там же, с. 98). Вот собралась кучка преступников, чтоб объединиться, да и поругались, галстуки срывают, говорят невнятицу. Впрочем, «жили в одном отеле, кормились вместе, и время прошло как-то особенно хорошо» и, несмотря на ругань и дебаты, выполнили установку сверху: создали «Заграничную лигу русской революционной социал-демократии», «которая ставила своей задачей вербовать (выделено мной. — Авт.) сторонников «Искры» из числа русских (читай: подданных Российской Империи. — Авт.), материально поддерживать газету, организовывать ее доставку в Россию и издавать популярную марксистскую литературу» (там же).
По возвращении в Мюнхен Надежда Константиновна надиктовала Ульянову окончание работы «Что делать?», начатой незадолго перед поездкой в Цюрих. Иногда она сама писала ему работы, а он переписывал, внося некоторые правки, иногда просто надиктовывала; она даже научила этого лентяя скорописи… Так было и при разработке программы партии; только СЛАВА авторства, которая со временем превратится в ПРОКЛЯТИЕ, — ей была не нужна; она выполняла установки и вела к цели человека, на которого поставила свою карту в этой политической игре (ну а те, кто поставили на нее саму, всячески ей помогали в ее личностной игре).