Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам
Шрифт:
К 1922 г. не только политическое, но и физическое здоровье главы советского правительства было столь неутешительным, что вести речь о практическом использовании Ленина не представлялось возможным. Да и Крупской это было не нужно; наступало время возвеличения, обожествления использования образа, символа, кумира, а не тяжелобольного человека…
Итак, когда произошел захват власти, когда власть оказалась в чудовищных, грязных от крови руках убийц русского народа, Троцкий некоторое время оставался над государством, над правительством, над партией и над всеми народами, населявшими бывшую Империю. Какова роль Крупской в политических процессах в первые месяцы и годы становления советской власти, практически не известно современному читателю. Лейба Бронштейн (Лев Троцкий) умело манипулировал общественным мнением России и Европы. Уже на следующий день после переворота на Втором-съезде Советов Лев Давидович заявил:
— Всю нашу надежду мы возлагаем на то, что наша революция развяжет европейскую революцию. Если восставшие народы Европы не раздавят империализм, — мы будем раздавлены. Либо русская революция поднимет вихрь борьбы на Западе, либо капиталисты
В стране начался массовый психоз по подготовке к мировой революции; «…победа революции в одной стране, в данном случае в России, есть не только продукт неравномерного развития и прогрессирующего, распада империализма. Она есть вместе с тем начало и предпосылка мировой революции», — отметит позже товарищ Сталин, ссылаясь на статьи Ленина и отмечая, каким образом пролетариат победившего Октября сможет оказать помощь (главным образом военную) пролетариату других стран мира в деле завоевания власти (И. Сталин. «Вопросы ленинизма», Партийное издательство, 1932, с. 99).
В стране ускоренными темпами заработал процесс искусственной деградации и уничтожения русской нации; через массовые расстрелы и геноцид русского народа создавалось тоталитарное государство, нужное Ордену в качестве сырьевого придатка, жители которого, уцелевшие в результате кровавого умолота, становились подневольными, родителями будущих поколений рабов, добытчиков бесценного сырья из недр 1/6 суши земли.
Пропагандистский и карательный аппарат нового правительства, состоявший из членов резидентуры заокеанской секретной структуры, развернул кипучую деятельность по уничтожению в культурных и государственных центрах России русской интеллигенции, дворян, мещан и офицеров русской армии. Солдаты были распущены, а офицеры, которые не успели сбежать, расстреляны; из тюрем выпустили уголовников и террористов, некоторые из них тут же были востребованы новой властью и возглавили структурные подразделения ВЧК, некоторых направили в заграничные отделения НКИД, некоторых — назначили комиссарами формируемых частей Красной армии, основателем и руководителем которой был все тот же Лев Давидович.
Вместе с тем быстро разрастался аппарат советского правительства по всей вертикали. Безграмотные в делах управления чинуши от бюрократии, буквально ополоумевшие от неожиданно полученной безграничной власти, ворвались в высокоразвитую экономику Российской Империи, круша, разворовывая и продавая…
Пропагандисты ЦК РКП(б) без устали разрабатывали все новые и новые чудовищные инструкции о формировании «морали» «нового облика советского человека».
Как уже говорилось, после революции, в 1917 году, реального, харизматичного лидера, способного повести Совнарком, не было. Официально утвержденный только что созванным съездом Советов Совнарком возглавил Ульянов-Ленин. Против его кандидатуры выступили двое: Л.Д. Троцкий и Г.Е. Зиновьев. Во время перерыва в кулуарах Надежда Константиновна встретилась с Зиновьевым, после чего тот, а вслед за ним и Троцкий… отозвали свои возражения. Известно, что Троцкий взамен этого шага потребовал отдать ему должность наркома иностранных дел. Однако Зиновьеву такой расклад не понравился, и он высказал свое недовольство Крупской. Та со свойственной ей рассудительностью успокоила:
— Я думаю, Григорий Евсеевич, что вы своей работой в III Интернационале скоро затмите Троцкого. Соответственно вырастет ваш авторитет. К тому же подумайте, сейчас у Троцкого дел невпроворот, он занят ответственной работой по созданию и строительству Красной армии… а это потребует немалых сил… немалых, говорю я вам, тут не только здоровье надорвать можно.
Последняя фраза успокоила Григория Евсеевича больше остальных доводов.
Лев Давидович Троцкий был прекрасно осведомленным человеком и знал, что Надежда Константиновна является непререкаемым авторитетом в Ордене. Поэтому он делает свой ход, чтобы заручиться ее поддержкой в деле создания совершенно новой армии. Но Крупская, сославшись на нездоровье, схитрив, сказав, что как женщина она не смыслит в военном деле, отказалась участвовать в строительстве РККА; эта покровительственная советчица, взявшая некогда псевдоним Саблина, понимала, что даже имея дьявольский талант, Лев Давидович до конца не справится с созданием отлаженной военной структуры способной вершить неимоверно сложные задачи, и что в любом случае нельзя придумать новое колесо, принципиально изменив его конструкцию, т. е., полагала она, армия — в конечном итоге, пусть и нескором, — будет обречена на самоуничтожение. Подобный вариант ее устраивал. К тому же она станет идеологическим надзирателем, наблюдая за становлением бандитских шаек, превращающихся в многочисленную и сильную Красную армию; «Н.К. Крупская заботилась о просветительной работе в Красной Армии, сотрудничая с Политуправлением Реввоенсовета республики на протяжении всех лет гражданской войны. В Смольном, а потом в Кремле, встречая солдата или матроса с книжкой, Надежда Константиновна радовалась всякий раз, видя в этом результат труда политпросветчиков — так нередко называли в то время работников руководимого ею Внешкольного отдела. Они часто выезжали на фронты и рассказывали, что «Надежда Константиновна с большим вниманием следила, как ведется в армии политическая работа…» Вполне правомерным считала Н.К. Крупская распоряжение Управления военных сообщений при Высшем военном совете, согласно которому грузы литературы, перевозимой по стране, приравнивались к военным грузам» («Биография», с. 200). Надеюсь, ни у кого нет сомнений насчет «литературы», которая перевозилась по стране: это были не классики русской литературы или даже мировой, а труды идеологов марксизма, направленные на дегенерирование русского и других народов недавно еще цивилизованной и образованной страны. «Это она (Крупская. — Авт.) одобрила первый букварь для красноармейцев, начинавшийся словами: «Мы — не рабы», и заканчивавшийся гордым утверждением: «Коммунизм — наш
А Троцкий, когда дойдет до дела и временами станет казаться, что больше нет никаких сил бороться против русского народа, и Гражданская война затягивается, объявит: «Нам придется, может быть, уйти, но после нас найдут только кладбище». К сожалению, ИМ уйти не придется, ОНИ будут править много десятилетий страной, превращенной ИМИ в кладбище, в котором почиет великая Русская цивилизация.
…Такой же исход, — верно рассудила Крупская, — ждет и все зарубежные проекты и дела, которые Троцкий станет вести, находясь на посту наркоминдела. И вот здесь-то появится реальный шанс у Зиновьева, если, конечно, он воспользуется (по тайному совету Крупской) ситуацией. А то, что Троцкому придется очень и очень трудно справляться с зачастую непредсказуемыми процессами, она не только предполагала, но и отлично знала. Конечно, она знала, что в 1917 году Орден вместе с Троцким отправил в Санкт-Петербург более 13 000 человек (историки большевизма, коль сокрыть сей факт не удастся, превратят этот легион всего-то в 300 человек!) с поддельными паспортами, присвоив их владельцам прекрасные, звучные русские фамилии. Все, как всегда, оплачено, только бы захватить власть! Но сейчас ей было также известно и о готовом сценарии, и о выделенных огромных суммах на блокаду новой власти со стороны западных государств. Вступал в действие все тот же гегелевский тезис и антитезис, и таким образом достигался желаемый синтез: во-первых, тем самым Орден провоцировал определенную часть рабочих и крестьян на вступление в ряды Красной армии для защиты Отечества и, так получалось, — для поддержки новой революционной власти. Но одновременно исполнялась иная задача: уничтожение как можно большего числа сознательных граждан страны, физическое устранение потенциальных противников большевизма.
В те чрезвычайно сложные для бывшей Российской Империи и ее народов годы, в годы разрухи и голода, Н. Крупская, имея реальное влияние на расстановку кадров, не видела на официальном посту лидера партии большевиков Ленина. Выше об этом уже упоминалось, но не было сказано главного: дело в том, считала Надежда Константиновна, что Ленин не понимал до конца важности поставленных Орденом задач, не воспринимал все так же серьезно и дальновидно, как того требовали хозяева революции. Его заносчивость и гордыня выдавали в нем человека недалекого в вопросах воздействия на политические процессы мирового масштаба. К тому же его болезнь прогрессировала, он становился невыносим. Это после она сделает из него красный фетиш, словно издеваясь и насмехаясь над отупевшими согражданами; да, в виде истлевшей большевистской мумии он здорово пригодится.
Итак, сколько бы позже ни ухищрялись советские партийные архивариусы и партийные бонзы, наученные фальсификации, доказать обратное, однако Владимир Ильич в те годы не состоял в Политбюро ЦК РКП(б) и не являлся секретарем ЦК партии. После раскола РСДРП на большевиков и меньшевиков Ленин оставался рядовым членом ЦК РСДРП — РКП(б).
И даже после смерти Я.М. Свердлова Ленина не вводили в состав Политбюро и секретариата. А на пост председателя ВЦЙК (короткое время в 20-е годы этот пост возглавлял председатель Президиума ВУЦИК — Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет — Г.И. Петровский) Н. Крупская при единодушной поддержки членов Политбюро и секретариата ЦК РКП(б) рекомендовала М.И. Калинина, который и останется на всех этих постах (за исключением поста секретаря ЦК) до своей смерти в 1946 году.
И.В. Сталин, невзирая на то, что был рекомендован Политбюро вначале на пост наркомнаца (нарком по делам национальностей), а затем наркомом РКИ (Рабоче-крестьянской инспекции) и члена Реввоенсовета республики, оставался и членом Политбюро и секретарем ЦК РКП(б).
Гражданская война и все события, связанные с ней, давали Надежде Константиновне основания полагать, что именно руководящий состав партии должен сберечь себя, сохранить максимально, чтобы затем отдать все силы на строительство нового государства. Она продумывала каждую мелочь, и оттого логично определила, что как раз те, кто управляет ведением Гражданской войны, должны быть изношены и физически, и морально, а по ее завершении, выработав свой политический ресурс и потенциал, сойти с политической арены. Это касалось именно тех, кто занимался военными вопросами в руководстве ВЦИК и, в особенности, в Совнаркоме.
В результате долгих раздумий она пришла к выводу, что Сталину, ставшему уже к тому времени наркомом РКИ, не следует уделять много внимания работе в Совнаркоме, а лучше в качестве члена РВСР (Реввоенсовета Республики) побывать на фронтах, ознакомиться с ситуацией и людьми «изнутри», набраться нового опыта. Сталин беспрекословно согласился с ее предложением и очень редко приезжал с фронта в Москву. Еще не настало его время постоянно находиться в столице.
Пока же — в соответствии со сценарием Ордена — Гражданская война вершила свое кровавое дело по уничтожению элиты русской нации, причем во всех сословиях общества. Последствия были ужасающи. Страна потеряла более 60 миллионов человек: мужчин и женщин репродуктивного возраста — невиданные потери; немыслимое уничтожение! Для того чтобы скрыть в какой-то мере преступления, большевики, вернее, Народный комиссариат здравоохранения РСФСР, который с июля 1918 г. возглавлял Н.А. Семашко, создал в 1923 г. специальную комиссию под председательством М.М. Грана, чтобы списать большую часть потерь людских ресурсов на период Первой мировой войны. Как и полагается, члены комиссии В. Биншток, В. Левицкий, А. Чертов, В. Аврамов и др. провели «огромную работу»; «итоги этой работы, опубликованной в 1923 г., отражали огромный ущерб, нанесенный Первой мировой войной, численности, здоровью и санитарному состоянию населения России» (БМЭ, т. 29, раздел 327); большевики определяли, какой урон понесла русская нация… о своей же причастности к чудовищной трагедии — ни слова!