Красная луна
Шрифт:
И на горячие источники тоже полезно съездить. И вот они нежатся в теплой воде голышом вместе с хиппи и туристами из Европы. Из-за запотевших стекол очков непонятно, открыты у Крейга глаза или закрыты.
— Теперь мне гораздо лучше, — благодушно говорит он. — То, что надо.
Но скоро у него наверняка опять испортится настроение. Муж начнет бранить ее, называть тупой и безмозглой толстухой. Элис хочет насладиться минутой покоя и, прислонившись спиной к стенке бассейна, любуется видом. Вон торчит клык Северной Сестры. Падает снег, но над источниками поднимается теплый воздух, и снежинки тают, словно бы над купальщиками
По лицу Элис стекают капли пота. Сердце стучит медленно. Она еще глубже погружается в обжигающую воду. Рядом узкая лесистая долина, заросшая папоротниками и пихтами. Со склона в нее стекает питаемый ледником ручей. На глаза Элис попадается большой булыжник, а может, это ствол дерева — из-за снегопада толком не разглядеть. Где-то в двухстах ярдах. В теплой воде глаза сами закрываются, но внезапно женщина широко их распахивает: тот булыжник ожил и бежит к деревьям. Медведь или олень.
— Крейг! — Она так стремительно встает, что красная волна ударяет мужу в лицо. — Крейг, я сейчас кое-что видела!
Он облизывает мокрые губы, снимает очки, протирает их пальцем и кладет поверх одежды.
— Ты забрызгала мне очки!
— Там на холме какое-то животное. Это…
— Заткнись, дура! Заткнись же, наконец! Захлопни пасть! Как ты меня достала! Голос у тебя мерзкий, кудахчешь, словно придушенная курица! Господи, до чего же ты мне надоела!
Тут Элис с опозданием понимает, что она совершенно голая, и быстро садится обратно в обжигающую воду.
Сейчас, наверное, Крейг еще что-нибудь скажет. Но нет. Лежит с закрытыми глазами. На нее не смотрит. Какое облегчение. Как-то раз они купили на блошином рынке громоздкий деревянный стул. Муж поставил его в углу спальни. Там он обычно и сидит. Наблюдает, пока какой-нибудь незнакомец вскрывает упаковку с презервативом или размазывает масло у жены по спине, а она лежит на кровати. Нет, Крейг не мастурбирует. Просто тихо сидит, подперев рукой подбородок, и таращится сквозь стекла очков.
Элис оглядывается на лес. Потом на нагромождение красных скал. Интересно, кто-нибудь еще заметил то животное? Центральный Орегон славится заповедниками, но она за всю свою жизнь в походы ходила, наверное, раза три от силы. В основном сидит на работе, в офисе страховой компании. Или дома — делает гамбургеры и складывает стопочками трусы супруга. Из диких животных Элис попадались разве что сбитые олени на обочинах шоссе.
Издалека доносятся приглушенные разговоры и смех. Потом всплеск. Из источника неподалеку вылезает старичок. Кожа обвисла, живот белый.
— Бедные мои косточки, — вздыхает он и потягивается.
От его мокрой кожи идет пар. Старик наклоняется к полотенцу, и тут Элис замечает первого ликана.
Сначала она не понимает, кто это. Зверь неподвижно застыл на краю поляны, словно дерево. Его толком и не разглядеть из-за клубов пара. Похож на тролля, как в тех сказках, что Элис читала в детстве. Тролль, который живет в лесу или под мостом.
Ликан на четвереньках карабкается по скале. Но у старика на голове полотенце, и он ничего не видит, даже когда оборотень оказывается прямо у него за спиной и когтистой лапой рвет ему горло. Несчастный спотыкается. Кровь стекает по его груди длинной красной бородой, руки вытянуты вперед в чудовищном подобии объятия. Но обнимать некого. Старик падает в тот самый источник, из которого
Элис тоже кричит. Опушка леса оживает: из-за деревьев выскакивают ликаны — трое, четверо, пятеро. Они лезут по скалам, окружая купальщиков. Перепуганные голые люди, в панике расплескивая воду, мечутся в бассейнах, выбираются на берег, бегут, спотыкаясь на острых камнях и падая.
Позади осыпаются камешки. Элис разворачивается. К ним приближается ликан. Щуплый, с ослепительной бело-желтой шерстью.
— Крейг, Крейг, Крейг, — судорожно повторяет она.
— Я же велел тебе заткнуться, — отвечает муж, на мгновение приоткрывая глаз.
Никогда раньше Элис не видела живого ликана, только в кино или на фотографиях в журнале. Самое ужасное — клыки, окровавленные оскаленные клыки, которые не умещаются в пасти. С первого взгляда видно: это чудовище. А вот по ее мужу ничего не видно, на нем будто маска, его уродство надежно спрятано от всех. Хорошо бы чудовищ всегда можно было так легко узнавать, например по окровавленной пасти.
Ликан подходит ближе, а Элис почему-то улыбается. Тварь, пошатываясь, встает на противоположном краю бассейна, словно бы собираясь нырнуть. Пасть распахивается еще шире. Оборотень хватает Крейга за голову и вытаскивает из воды. Тот не успевает даже крикнуть — ликан впивается ему в шею. Наверное, ищет внутри ее мужа тьму. Ту, что сродни его собственной.
Элис бросается наутек. Но на бегу думает, что с удовольствием бы осталась. Осталась и понаблюдала.
Глава 19
Поляна присыпана снегом, и за ними остается темный след. Минуту назад Клэр и Мириам вышли из коттеджа. Тетя ничего не сказала, только велела раздеться до нижнего белья. Солнце туманным призраком пробивается сквозь облака, но совсем не греет. Они стоят на поляне. Мириам смотрит на племянницу и, кажется, заглядывает ей в самую душу. Клэр чуть трясет от холода.
— Хватит дурью маяться. Пора.
— У меня не получится.
— А ты подумай о Высоком Человеке. О том, что он сотворил с твоими родителями.
У Клэр перехватывает горло.
— Не надо.
— Подумай об изрешетивших их пулях. — Мириам говорит тихим и низким голосом, нараспев. — Они даже не успели вскрикнуть. Вспомни о шагах на лестнице. И о том, что было после. Представь, как дыхание тех людей пропитывает твой дом. Как они открывают ящики комода, копаются в ваших вещах.
— Прекрати.
Внутри у Клэр что-то распахивается со щелчком, будто огромный черный зонтик, — может, страх, а может, ярость. Слезы оставляют на щеках ледяные дорожки.
— Вернись в ту ночь.
Темные облака низко нависают над головой — серый потолок, который вот-вот рухнет под тяжестью солнца. Клэр уже не просто трясет, ее бьет крупная дрожь.
— Вернись в ту ночь. Но не беги, я хочу, чтобы ты сражалась. Убила тех людей.
Новой Клэр это предложение по душе. Окажись сейчас перед ней один из тех солдат в черной броне — она бы без раздумий содрала с него лицо, обнажив голый красный череп с вытаращенными глазами и трепещущим языком. Как бы он кричал. Как бы брызнула кровь из распоротого мягкого брюха.