Красная маска, синяя маска
Шрифт:
Как-то раз Сун Жулань дотронулся до талисмана кончиками пальцев. Он понимал, что может пострадать, но все же не сумел побороть любопытство. Ничего, кроме легкого зуда он, однако, не почувствовал. Закатив глаза, Хэ Ланфэн притянула талисман поближе к себе. Снова она смотрела на юношу с раздражением, будто он надоедливое и несмышленое малое дитя.
– Талисманы такого уровня не смогут навредить вэнь-шэню. Зато они способны отогнать озлобленных призраков, которых влечет наше тепло. Я не могу покидать вас надолго, чтобы расправиться с ними, поэтому приходится обороняться.
– Госпожа Ланфэн, а что они чувствуют, если видят подобный талисман? Им больно? – спросил Сун Жулань заинтересованно. Он, правда,
– Им страшно. Призраки и цзянши более не способны испытывать физическую боль, но душевные страдания для них самые страшные. Заклинания пугают их, потому они и не пытаются напасть.
– Но все же они могут напасть на кого-то другого. На того, у кого не окажется под рукой защитных талисманов. Я читал о призраках и цзянши. Они полны ненависти к живым и готовы их мучить. Я знаю, вам совсем не нравится стеречь меня. Вы хотите помогать людям. Если нужно уйти, идите, когда вернетесь, найдете меня здесь. Я не собираюсь убегать. Я все понимаю.
Сун Жулань поймал удивленный взгляд девушки и тут же отвернулся. Разумеется, бессмертная мечница подозревала его в вероломстве. Отец сказал, что госпожа Хэ будет его защитницей. Но принц не питал иллюзий. Она была надзирательницей, которая не позволит ему свернуть с намеченного пути.
В одну из ночей они остановились в заброшенном домике охотника. Не желая стеснять госпожу Хэ, принц шагнул за порог и глубоко вдохнул прохладный ночной воздух. За кронами деревьев виднелась круглая, точно лепешка, луна. Она светила на удивление ярко. А как было тихо! Ни одного постороннего шороха не возникло в ночи. Сун Жулань подошел к границе деревьев, растущих у дома. К их стволам были прикреплены талисманы. И они… Они светились нежным желтым светом, возвещая о приближении кого-то страшного. К подвеске в форме орхидеи, которую принц носил на поясе, был прикреплен колокольчик. Он звякнул от внезапно поднявшегося ветра. Жулань не знал, как защитить себя от духов. Возможно, их может одолеть только оружие бессмертных мечников. Но и звать Хэ Ланфэн он не спешил. За границей деревьев он увидел призраков. Все они были женщинами. Две молодые, едва ли старше госпожи Хэ, и одна пожилая. Одеты они были бедно. И выглядели болезненно худыми. По спине принца пробежал холодок. Эти несчастные, очевидно, умерли от голода. Глаза их – темные провалы – особенно выделялись на серовато-белой коже.
Сун Жулань думал, что они, неспособные пройти сквозь защитный барьер, будут шипеть и глядеть на него с ненавистью. Он совсем не ожидал, что мертвые будут улыбаться. И улыбки их окажутся еще страшнее злобного оскала. Как одна, мертвые женщины опустились на колени и трижды поклонились принцу. Сун Жулань опешил. Хоть он и был знатного рода, никто не выражал ему почтения. На мгновение принц растерялся, а потом не придумал ничего лучше, как ответить мертвым поклоном. И снова юноша увидел на их лицах широкие улыбки.
С тех пор принц стал замечать, что где бы он ни оказался, как бы далеко ни отошел от человеческого жилья, призраки непременно приходили, чтобы поприветствовать его поклоном. Жулань не знал, что думала об этом Хэ Ланфэн. Она никогда не делилась с ним соображениями. И все же он не мог не заметить, что девушка тревожилась и тратила все больше и больше времени на создание защитных талисманов. Принц же не боялся мертвых. Очевидно, они не хотели ему вредить. Похоже, они были рады его видеть. Возможно, призраки чувствовали, что скоро Сун Жулань умрет и пополнит их ряды, потому и преследовали его.
Наконец,
Дорога к воротам вела через оживленные торговые кварталы, и впервые принц оказался в толпе. Впервые он видел так много людей, впервые умудрился затеряться среди них и почти не привлечь ничье внимание. Несмотря на жаркий день, он поплотнее закутался в плащ и спрятал маску за складками капюшона. Люди громко переговаривались, обсуждали покупки, ругались и радовались. Все в их поведении казалось Сун Жуланю занятным. Он останавливался, чтобы понаблюдать за уличными художниками, поднимал голову, чтобы полюбоваться украсившими улицу цветочными гирляндами, следил за сновавшими туда-сюда детьми. Город был полон жизни, бурной и пьянящей. Каждый был занят каким-то делом, каждый куда-то спешил. Принц старался ничего не упустить и все запомнить. Узнать, на какие товары существует спрос, как можно уговорить торговца сбавить цену, как выбрать лучшие ткани или посуду.
С восторгом он разглядывал самые разные товары: от аппетитно пахнущих лепешек до драгоценных нефритовых подвесок и тканей, расшитых золотыми и серебряными нитями. Его внимание привлекли и засахаренные фрукты, очевидно, сладкие-сладкие. Принц успел узнать, что Хэ Ланфэн обожает сладости, потому и поспешил к прилавку, чтобы купить для нее угощение. Юноша знал, как бессмертной мечнице претила его компания, потому хотел хоть немного поднять ей настроение.
У прилавка толпился народ, и в Сун Жуланя едва не врезался бедно одетый мальчуган, уставившийся на сладости горящим взглядом. Принц купил засахаренные фрукты на палочке и ему. Юноше стало неимоверно жаль мальчика, глядевшего на угощение с жаждой и тоской. Ребенок, завидев, как ему протягивают вожделенное угощение, открыл от удивления рот и поднял глаза на своего благодетеля. Маску Жуланя было тяжело разглядеть из-за складок капюшона. Принц старался не смотреть на детей и не касаться их, опасаясь лишить удачи, но в тот раз он взглянул ребенку прямо в лицо и в ужасе отшатнулся. Если бы мальчишка не успел взять сладости, они бы упали в грязь. Сун Жулань вздрогнул, ведь на него смотрел мертвец. Лицо у него было бледное-бледное, вместо глаз – огромные черные дыры. На исхудавшем теле одежда висела мешком. Но как же так? Мальчик ведь был жив! Еще мгновение назад мальчик был жив! И призраки… Призраки никогда не появлялись при свете дня…
– Господин? Господин, что с вами? – Призрак ребенка заговорил, и в его голосе была слышна тревога.
Люди стали оглядываться, останавливаться, и Сун Жулань ахнул. Все они были мертвы. Это принц видел отчетливо. И все они умерли по-разному. У кого-то одежда была пропитана кровью от многочисленных ран, кто-то умер от истощения. У торговца сладостями было перерезано горло. Лица женщин, выбиравших ткани, были покрыты гноящимися язвами.
Все мертвецы разом посмотрели на Жуланя, все протянули к нему руки.
– Господин! – воззвали они. – Господин! Помогите нам! Помогите!
Это было уже слишком! Сун Жулань по-настоящему испугался. Призраки наступали на него со всех сторон. Он заметался, не зная, куда бежать. Он был окружен.
– Ваше Высочество! Сун Жулань! Да что с вами?! – Кто-то больно ударил его по плечу. Принц моргнул, и наваждение исчезло. Мальчишка, державший сладости на палочке, был жив-живехонек, только напуган. Остальные прохожие были заняты своими делами. Никаких мертвецов. Никаких…