Красная рука

Николаев Александр

— Значит, ничего конкретного? — спросил Саммерс.

— Ничего.

— Хорошо, тогда прошу разрешить мне опросить всех работников отделения, независимо от занимаемой ими должности.

Джордж Уилкинс согласился. Саммерсу выделили маленькую комнатку, куда по очереди направлялись работники отделения. После долгих опросов фотографию Эрденштейна опознала молодая женщина. В ее служебные обязанности входит помощь клиентам банка. Она рассказала, что запомнила этого странного мужчину. Странным он ей показался потому, что расхаживал по отделению, ни о чем никого не расспрашивая. Она подошла к нему, представилась и предложила помощь. Он расспрашивал об условиях открытия счетов

в банке. Однако слушал невнимательно, постоянно оглядывался.

Затем Эрденштейна опознал работник операционного отдела. Оказывается, Эрденштейн открывал на непродолжительное время в отделении небольшой счет. Примерно через месяц закрыл его. Фамилию оператор не запомнил, ничего запоминающегося в фамилии этого мужчины не было. В базу данных при открытии клиентом счета фотография не вводится, вводятся только паспортные данные и образец росписи. Саммерс не сомневался, что Эрденштейн живет под чужой фамилией, и искать его в базе данных среди закрытых недавно счетов не имело никакого смысла.

Никто из охранников отделения не мог вспомнить Эрденштейна. Оставался только один охранник, который в этот день был свободным от дежурства и в банке не показывался. Саммерс, понимая всю важность расследования, решил поехать к нему домой. И здесь его ждала удача. Охранник хорошо запомнил Эрденштейна. Его удивило странное поведение этого человека. Присматривался, разглядывал. У охранника даже появилась мысль о готовящемся ограблении, настолько подозрительным ему показался этот человек. Оказалось, что охранник очень внимательно смотрит фильмы об ограблении банков. К подобным фильмам он подходит с чисто профессиональной стороны. Из их просмотра он хорошо усвоил, что перед ограблением преступники под разными предлогами часто посещают банки, и стараются внимательно рассмотреть расположение помещений, элементы системы охраны, изучить особенности поведения отдельных работников банка. Теперь охранник сожалел, что ни с кем не поделился своими наблюдениями. А после того, как застрелился Браверс, вообще решил молчать, боясь за свое место. Поэтому просил Саммерса никому в отделении банка не рассказывать о его признании.

Глава 40

После разговора с охранником Саммерс отправился к прокурору округа. Необходимо было получить его санкцию на вскрытие могилы человека, захороненного вместо Эрденштейна. Экспертам будет достаточно маленького образца тканей этого человека для проведения генно-молекулярной экспертизы, только бы нашлась сестра Эрденштейна. И у прокурора Саммерса ждала удача. Несмотря на то, что официально дело о смерти Эдуарда Эрденштейна давно закрыто, ему удалось, благодаря своему давнему знакомству с прокурором, получить подобное разрешение.

Затем Саммерс поехал в городской госпиталь, в лабораторию патологической анатомии для того, чтобы проверить предположение Макгрегори о насильственной смерти его коллег. Именно здесь проводилось исследование трупов Уинстона Джексона и Чарльза Абрахамсона.

Саммерс прошел хорошо знакомым ему путем в лабораторию и поздоровался с патологоанатомом:

— Привет, Гвин.

— А, Питер, заходи. Давненько что-то тебя не было видно.

Саммерс был знаком с ним множество лет, причем, сколько именно он уже вспомнить не мог. Самое примечательное, что внешне за все эти годы патологоанатом городского госпиталя Гвин Вейсберг практически не изменился. Во всяком случае, Саммерс не находил этих изменений. Все тот же острый, похожий на орлиный клюв, нос;, сравнительно большие уши и неизменная прическа: немногочисленные седые волосы, словно коротенькие иголочки, торчали во все стороны. Но, главное,

морщины на лице: их количество не менялось все эти годы. Как всегда, на его худощавом теле неуклюже висел халат. Вейсберг никогда не отличался опрятностью, но специалист был отменный. Была ли у него когда-либо семья, Саммерс не знал. В любое время суток, когда бы Саммерс ни заходил в лабораторию, Вейсберг был на месте и работал. Похоже, он жил здесь: вот и сейчас на столе рядом с микроскопом и хирургическим инструментом лежали упаковки с едой.

— И то верно, — засмеялся Питер. — Не заходил, потому что не было необходимости в услугах выдающегося специалиста. Какие у меня дела? Украдет кто-нибудь в магазине буханку хлеба, а я за ним гоняюсь. Тут эксперты не нужны.

— Хватит, не прибедняйся. А как же, недавнее освобождение заложников?

— Это верно, — согласился Саммерс, — почудил немножко.

— Ладно, знаю, что пришел по делу. Какие проблемы?

— Гвин, скорее всего, именно ты проводил вскрытие трупов ответственных работников из компании «Синима текнолоджи».

— Да, это я проводил экспертизу, — подтвердил патологоанатом.

— В первую очередь меня интересует причины смерти Уинстона Джексона. Что ты думаешь о его смерти?

— Сейчас посмотрим, — ответил Вейсберг, и, оттолкнувшись, покатился на передвижном кресле к соседнему столу, где стоял компьютер. Саммерс последовал за ним.

Через минуту патологоанатом начал комментировать протокол экспертизы:

— Главный вывод — внезапная коронарная смерть. Отмечается также обширный атеросклероз коронарных сосудов, в сердце обнаружены следы двух микроинфарктов, перенесенных «на ногах». В целом, при таком состоянии сердца внезапная смерть вполне возможный вариант. Опасных для жизни изменений в других органах не обнаружено. Вот, по большому счету, и все.

— А если, не по большому счету? — хитро прищурившись, спросил Саммерс.

— А если, не по большому счету, — сразу же оживился Вейсберг, — то есть одна непонятная для меня деталь. Я ведь тоже, отчасти, детектив.

— Вот как, оказывается, может встретиться нечто такое, что становится непонятным даже великому Гвину Вейсбергу? — в шутливом тоне спросил Саммерс.

— Нет, мой опыт тут ни при чем. Надеюсь, ты представляешь себе, как исследуется сердце внезапно умершего человека. Сердце разрезается на меленькие кусочки, и каждый кусочек тщательно изучается.

При этом патологоанатом с явным удовольствием начал изображать данную операцию. Правой рукой он стал разрезать воображаемым скальпелем сердце, вынутое из трупа. Глядя на его светящиеся от удовольствия глаза, Саммерс даже содрогнулся.

— Так вот, — продолжил Вейсберг, — тщательно изучив каждый кусочек, я заметил одну особенность. Волокна сердечной мышцы остановились не в фазе расслабления, а в фазе напряжения. Это говорит о внезапно наступившей тахоаритмии желудочков сердца… Говоря проще, наиболее вероятной причиной смерти стал очень сильный испуг… Понимаешь? Сердце бешено колотилось, скорее всего, от испуга, затем сжалось в комок, и все, — он с силой сжал пальцы в кулак и потряс им в воздухе.

— Вот как, — сделал удивленный вид Саммерс. — Значит испуг?

— Более чем на девяносто процентов уверен, — подтвердил патологоанатом, и вновь потряс кулаком.

— А в чем же заключается непонятная для тебя деталь?

— Непонятно лишь одно: что именно его так сильно напугало? У себя дома, в своем кабинете.

— Действительно, с чего бы это вдруг? — усмехнувшись, сказал Саммерс.

— Вот и я думаю, — хитро прищурив глаза, продолжил Вейсберг. — Может быть, увидел нечто такое?