Красная шапочка

Блэкли-Картрайт Сара

Увидев дочь, Сьюзет несказанно обрадовалась:

— Ох, слава богу!

Она быстро спустила лестницу.

— Матушка?..

Валери немного робела: а вдруг матери уже известно, что они с Люси удрали из женского лагеря?

— Девчонки, отец с ног сбился, вас разыскивая!

— Прости, мама… — Похоже, Сьюзет ничего не знала.

— Где Люси?

— Она ушла с Пруденс.

Валери была довольна своим ответом. Ведь она сказала чистую правду и при этом не вызвала у матери подозрений в том, что дочери совершили предосудительный поступок.

Сьюзет

еще раз всмотрелась в дорогу и наконец кивнула.

— Ладно, думаю, отца это успокоит. Отправляйся в постель.

* * *

Лежа на чердаке, Валери чувствовала себя странно; ей не хватало присутствия рядом Люси. Девушка прислушивалась к шуму дождя. Он быстро перерос в ливень, потом посыпались градины, да так стремительно, что не успеваешь различить отдельную, пока она в воздухе. Приближалась зима, и дождевая вода была холодной, а гром ревел, как разгневанный бог. Валери думала о Питере. Потом вспыхнула молния, и снова все окутал мрак. Сквозь тучи проглядывала луна, ее красный свет пачкал небеса.

В эту ночь Валери приснилось, что она летает.

7

— Я помню это с тех пор, как была совсем еще ребенком, — рассказывала Сьюзет, опускаясь на низкий табурет. — Мне было одиннадцать, когда я впервые увидела кровавую луну. В ту пору я сходила с ума по одному мальчику. Это было так романтично… — Она по-девчоночьи намотала на палец прядь густых длинных волос. — Конечно, если бы не было так ужасно.

Валери, погруженная в собственные мысли, не слушала. Утром, когда нужно заниматься множеством домашних дел, тревоги прошедшей ночи казались несущественными, а паника беспричинной.

Вымешивая неподатливое тесто, Валери думала то об одном, то о другом. Мне незачем беспокоиться о Питере, решила она, потому что он, похоже, знает что-то такое, чего не знают прочие.

Валери догадывалась, что Питер мог бы открыть ей немало тайн, многое рассказать о мире. Наверное, он способен придавать форму разным вещам, подобно тому как в детстве вырезал фигурки святых из дерева. Но, напомнила себе Валери, он ведь явился сюда только на время косьбы… А ее семья никогда не позволит ей быть вместе с ним из-за его прошлого.

Валери всем своим весом налегла на тесто, без причины осерчав… А может, и не без причины — ее раздражало однообразие работы и то, что в такой прекрасный день она вынуждена оставаться дома. Накануне был последний день осени, сегодня — начало зимы. Утром Валери проснулась оттого, что замерзли оголившиеся ступни. Но ей это нравилось. А теперь она прислушивалась к голосам, звучавшим на улице, но не могла угадать, кому они принадлежат, пока не услыхала смех. Это был дерзкий и звонкий голос Розы. Валери напрягла слух: интересно, пришла ли вместе с Розой Люси? Старшая сестра куда лучше, чем Валери, управлялась с выпечкой и обычно не отказывалась помочь, закончив собственные дела. Но на этот раз Люси позволила себе отдохнуть, оставшись ночевать у Пруденс.

— Впрочем, не важно, — закончила свой рассказ

Сьюзет, поняв наконец, что дочь ее не слушает. — Пожалуй, мы уже достаточно печенья приготовили. А твое тесто оставим на потом, — добавила она, посмотрев на непривлекательного вида кирпич, который получился у Валери.

Девушка мыслями вернулась к увиденному нынче ночью сну, пока Сьюзет заворачивала в мягкий белый лоскут десяток горячих овсяных печений и сыр. Валери могла бы даже сказать, каков вкус у этого сна: резкий и необычный, как тот лимон, который ей довелось попробовать на ярмарке.

— Валери, я отнесу мужчинам обед, а ты на кухне приберись и пол подмети обязательно. А потом, — добавила Сьюзет усталым тоном, — будь так добра, сходи за водой.

— Хорошо, схожу, — кивнула Валери, быть может, чересчур торопливо.

* * *

Валери стояла у колодца и выбирала веревку. И представляла, как дает Питеру напиться прохладной воды, как его глаза смотрят на нее поверх кружки… Воображая этот восхитительный процесс, Валери позволила своему телу расслабиться… и ее пальцы разжались. Ведро устремилось вниз, гремя о каменную стенку. Девушка ахнула и едва успела поймать конец веревки. А потом перевела дух и осторожно вытащила бадейку с водой наверх.

И зашагала в лес, туда, где стучали топоры и так сладко пахло свежей щепой.

Староста был не из тех, кто упустит возможность нанять опытных работников, раз уж они оказались в селе. Эти лесорубы свое дело знали туго, они работали как один и даже одеты были похоже. Только Питер выделялся среди них. Черную рубашку он снял, и его крепкий загорелый торс поворачивался с каждым сильным и метким ударом топора. Валери, прислонившись к дереву, залюбовалась. Было что-то греховное в том, чтобы видеть его вот таким… но в то же время и правильное. Ведь Валери уже казалось, что Питер принадлежит ей.

Валери обрадовалась, когда увидела, что остатки обеда, приготовленного ее матерью, валяются на земле. Сьюзет уже побывала здесь и ушла.

— Ох уж эти акации! Чистое наказание! — обратился Питер к старосте, показывая на колючие кусты. — Топором их не взять, схожу за пилой.

Он воткнул топор в лежавшее рядом бревно и отошел за пилой.

Валери бросилась к оставленному без присмотра топору, схватила его и спряталась за деревом.

Ближайший дровосек остановился на миг, занеся топор над плечом, и покосился на Валери. Потом улыбнулся и прижал палец к губам, обещая помалкивать.

Валери тоже улыбнулась. Но тут заметила, что кое-кто не слишком усердствует в работе. А именно Сезар, расположившийся под деревом с бутылкой в руке. Глаза у него были совсем пустыми. Он не глядя зачерпывал ложкой овощное рагу из миски и частенько промахивался.

Валери привычно отвела взгляд. Опять ее отец в стельку пьян и совершенно бесполезен. Но он же был отличным дровосеком и охотником, сильным и честным… Был. А теперь он причина великой гордости Валери и великого стыда. Эти чувства одновременно и такие похожие, и такие разные…