Красная смерть
Шрифт:
– Где они, Изи?
– Мофасс велел мне взять все необходимые ему документы. Он просил, если потребуется, доставить тебя до самого дома и во что бы то ни стало получить нужные ему бумаги.
– Плачу тебе тут же, на месте, триста долларов, и мы не станем связываться с Мофассом.
Я засмеялся и покачал головой.
– Увидимся завтра, Шейкер. – Я понял, что он протрезвел, раз взбрыкнул, когда я назвал его Шейкером. – Мы встретимся в восемь тридцать у страховой компании.
Подойдя к двери, я обернулся.
Я появился перед конторой Шейкера в назначенное время. Он уже ждал меня. На нем были двубортный пиджак жемчужно-серого цвета, белая рубашка и яркий галстук, вспыхивающий дюжинами желтых бриллиантиков. На левом мизинце сверкали золото и бриллианты, а из ленты шляпы выглядывало красное перышко. Единственной вещью не "с иголочки" у Шейкера был чемоданчик, изрядно потрепанный, с трещиной посередине. В этом был весь Шейкер. Он старательно заботился о своей внешности, а на работу ему было плевать.
– Куда мы едем? – спросил он, еще не успев захлопнуть дверцу.
– Скажу, когда доберемся.
Мне было забавно видеть Шейкера в некотором замешательстве, и я с удовлетворением отметил про себя, что он абсолютно трезв.
Я ехал на север до Пасадины, там свернул на дорогу номер 66, которая в те времена называлась Футхилл-бульвар. Мы миновали цитрусовые районы Аркадии, Монровии и направились в сторону Помоны и Онтарио. Тогда предгорья еще имели дикий вид. Белый камень и песчаная почва, а на ней – низкорослый кустарник и буйная трава. Цитрусовые сады ярко зеленели и клонились под тяжестью оранжевых и желтых плодов. А по холмам бродили койоты и дикие коты.
Линда и Андре жили в грязном проулке, называемом Туркел, в четырех кварталах от главной улицы Алессандро-бульвар. Я остановился неподалеку.
– Вот мы и приехали, – весело сказал я.
– Где они?
– А где бумаги, которые нужны Мофассу?
Шейкер бросил на меня взгляд, полный смертельной ненависти, но я не поднял лапки кверху. Тогда он сунул руку в потрепанный чемоданчик и достал оттуда пачку бумаг листов в пятнадцать. Швырнув пачку мне на колени, перелистал несколько страниц, чтобы показать строчку, где было написано: "Страховые премии".
– Вот чего он хотел, когда мы говорили с ним в декабре. А теперь скажи мне, где Линда и Андре?
Я пропустил его вопрос мимо ушей и углубился в документы.
Шейкер пыхтел от злости, но я не спешил. Официальные документы требуют внимания. В свое время я перевидел их немало.
– Ну что ты делаешь? – завопил он. – Ты же не способен понять ничего в этих бумагах. Для этого требуется юридическое образование.
Сам Шейкер отнюдь не был юристом. Он не закончил даже седьмого класса. А у меня
Тем не менее я озадаченно почесал в затылке, пусть думает, будто я действительно ничего не понимаю.
– Может быть, это так, Шейкер, может быть. Но у меня есть к тебе один вопрос.
– Не называй меня Шейкером, Изи, – предостерег он меня. – У меня теперь другое имя. Так что же ты хочешь знать?
Я перевернул предпоследнюю страницу и показал ему пустое место внизу.
– Что это такое?
– Ничего, – быстро ответил он. Слишком быстро. – Здесь должна быть подпись президента страховой компании.
– Здесь сказано – страхователь или его агент.
Шейкер еще раз одарил меня убийственным взглядом, затем схватил бумаги и поставил свою подпись.
– Где они? – потребовал он.
Я не ответил, но вырулил на дорогу, которая вела туда, где обретались Андре и Линда.
"Плимут" Шейкера стоял во дворе, глубоко увязнув в грязи.
– Вот здесь, – сказал я, указав глазами на дом.
– Прекрасно.
Шейкер вылез из машины, и я последовал за ним.
– Ты куда, Изи?
– С тобой, Шейкер.
Он ощетинился, когда я опять назвал его этим именем.
– Ты получил, что хотел, – сказал он. – Теперь дело за мной.
Я заметил, что правый карман его пиджака отвис. Меня это не очень беспокоило. В моем заднем кармане лежал револьвер 25-го калибра.
– Я не позволю тебе никого убивать, Шейкер. Я, как ты сказал, не юрист, но знаю, как горячо полиция любит тех, кого они называют соучастниками еще до совершения преступления.
– Уйди с дороги, – угрожающе прошипел Шейкер и зашлепал по грязи к дому.
Я последовал за ним.
Когда он вломился в дверь, я держался шагах в семи или восьми от него. Послышался отчаянный вопль Линды, Андре издал глухой звук, похожий на скрежет внезапно остановившегося лифта, затем затрещала ломающаяся мебель. К этому времени я уже был в дверях.
В комнате творилось нечто невообразимое. Розовая кушетка была опрокинута на пол вместе с лежавшей на ней Линдой. Она сидела на полу, вытаращив глаза, и голосила что-то нечленораздельное. Ее жесткие волосы торчали на затылке, делая ее похожей на чудовищного цыпленка.
В одной руке у Шейкера была дубинка, другой он держал Андре за шиворот. Бедняга Андре съежился, пытаясь защититься от сыпавшихся на него ударов.
– Отпусти меня! – вопил Андре.
Из раны у него на лбу текла кровь.
Шейкер удовлетворил его просьбу. Он опустил Андре на пол, отбросил дубинку и сунул руку в карман пиджака. Но я уже стоял у него за спиной. Схватив его за руку, я выдернул пистолет у него из кармана.
– Что? Что? Что? – зачмокал он.
Я чуть не рассмеялся.