Красно Солнышко
Шрифт:
Развёл руками в стороны.
– Пока у нас всё, княже.
Добавил Брендон.
– Если что ещё хочешь знать, спрашивай.
– Леса там какие?
– Разные, княже. К северу – сосна, да ель, как у чуди. У Озёр – и лиственные породы. В том числе и что ведомы нам, и что неведомы. Насчёт зверя тоже самое. Волков видели. Лис. Лосей и оленей. Но есть и чуды настоящие. Рога винтом закручены, а волосья по земле волочатся. То ли корова, то ли тур. Только помельче [28] . Словом, всякого навидались. Мясо ели – никто не потравился.
28
мускусный
– Хорошо. А у тебя что, Гостомысл?
Обратился Брячислав к брату. Тот улыбнулся в ответ:
– Лондиниум обчистили. Ромейский князь своих воев на Полночь погнал при вестях о нас. Думал, что мы там хотим напасть. Да просчитался. Мы языков взяли. Те поведали, что нужное лишь в столице римской добудем. Решили рискнуть…
Тоже развёл руками в стороны и рассмеялся:
– Ан, видишь, как сложилось? Мы пришли к нему домой, а хозяев то и нет! Вот и воспользовались хлебосольством.
На этот раз рассмеялись все собравшиеся, даже неулыбчивый обычно Путята, и тот растянул губы в вежливой ухмылке. Но младший князь мгновенно стал серьёзным:
– Город мы взяли. Его всего десятка два солдат охраняло, а основные войска ушли к северу. Так что время у нас было достаточно. Пришлось ромейские корабли взять. На своих места не хватало.
– Хорошо повеселились?
– Отвели душу! Ничего не скажу. Добре. Воину без женщины нельзя. Душа заскорузнет.
– Надеюсь, с собой никого не прихватили?
– Чур на тебя, брат! Путята ясно сказал – тень Распятого Раба над ними чернее ночи висит! Нет среди нас тех, кого Боги разума лишили. Одно дело – тело облегчить. Другое – жить с исконным врагом. Всех оставили. Пускай наших детей, если у кого и будут, сами воспитывают.
Князь кивнул в знак согласия, потом опять спросил:
– Значит, взяли много чего?
– Ржи – почти двести тысяч пудов. Ещё – ячменя с сотню тысяч. Масло. Ткани. Железа полтораста тысяч пудов в крицах и изделиях.
– Ого!
– Ну и прочей рухляди пятьдесят тысяч пудов будет. [29]
Брячислав покачал головой:
– Однако, брат… Опасно тебя в походы посылать! Ромеям то хоть что-нибудь оставил?
Тот вновь рассмеялся:
– Воздух, чтоб дышали. Да воду в реке. Чтобы было чем запить.
Все вновь улыбнулись. А князь снова стал серьёзным:
– А теперь вот что я вам скажу…
…Он уже не колебался, а принял решение – идти в новые земли сейчас же. Немедля. Через два дня, самое большее – отослать лодью с теми, кто оставался в городке, в Аркону вместе с братом. А остальным – туда, в новые края. Раз земли столь благодатны. У обоих дознатчиков глаза горят огнём. Да и то, что видел князь привезённым, говорило в пользу принятого им решения…
29
Цифры большие. Но, прошу учесть, что ладья (в северных говорах лодья), дубас — славянское и русское морское и речное судно. Именно от слова лодья произошло современное слово "лодка" (маленькая лодья). На ладьях варяги совершали военные походы или просто грабительские набеги на Византию. При преодолении естественных или искусственных препятствий, недоступных для судоходства, ладьи тащились волоком.
Первоначально ладьи строились из выдолбленных крупных стволов дуба или липы с наращиванием их досками для
В дальнейшем стали строить «дощатые ладьи», то есть корпус судна полностью делался из досок.
Длина ладей составляла до 20 метров, ширина до 5 метров. Грузоподъёмность — до 200 тонн. Ладья имела вёсла и парус. Парусное вооружение таких ладей составляли две-три мачты. На них поднимались прямые паруса
– Два дня на отдых. Разбираем привезённое. Лишнее – схороним…
– Как?!
Встрепенулся Гостомысл, услышав такое. Остальные насторожились, но князь взмахом руки попросил брата помолчать и продолжил:
– Знамение мне было. Нельзя нам оставаться здесь. Проклятый Истинными просыпается. Посему – торопиться нужно. Лодью, что здесь оставалась, пошлём гонцом в Аркону. Пойдут те, кто оставался здесь. Остальные – на новое место. В Аркону пойдёшь ты, Гостомысл. С тобой – Крут. Он дорогу к новым местам знает. Проведёт. Так?
Тот кивнул в знак согласия, и Брячислав продолжил:
– Людей у нас достаточно. Продуктов теперь тоже. На любую зимовку хватит. До холодов поставим землянки. Снега сойдут – попробуем посеять рожь. Пшеницы не нашли?
Обратился к брату. Тот виновато потупился. Буркнул под нос:
– Мешков десять.
– Всю на посев оставим.
– Там ещё какое то зерно. Не сталкивался прежде.
– Разберёмся. Вам задача – любым способом до Арконы дойти. Там перезимуете. Жрецам доложите. Скажете, пусть шлют людей побольше. Сколь получится. Весной, как море успокоится – назад. Прямо на новые места. С собой возьмите скотину, землю пахать. Да и прочее тоже. Кур, гусей, уток. Словом, всю живность. И главное – люди. Чем больше, тем лучше. Особливо – жёнок незамужних.
– Да где ж их взять?! Какой род девок отпустит неведомо куда?
– Жрецы слово скажут – отпустят…
Путята согласно кивнул, и ободрённый, Брячислав сделал глоток воды из ковша. Горло пересохло.
– Успеем за два дня?
– Главное сейчас, гонцов в Аркону успеть отправить. Лодья в порядке. Народ отдохнувший. Что там? Охота да рыбалка. Чужинцы слово своё держат крепко. К нам не пристают. Вообще из округи ушли, чтобы не дай чего случилось ненароком. Так что тихо было. А ежели на новые места чуть позже отправимся – так ничего страшного, думаю. Нужно то, что здесь заготовлено, на вернувшуюся лодью погрузить. Влезет.
– Влезет. Не стану перечить, княже. Но сперва, думаю, после похода нужно корабли проверить. Особенно, ромейские. Да посмотреть, что можно сделать с ними. Люди, говорю, измаялись, пока их сюда довели через море.
Брячислав кивнул в знак согласия.
– Так и сделаем. Седьмица для переезда погоды не сделает. Но лодью в Аркону пошлём в срок!
Нахмурился, готовый одёрнуть любого, кто возразит, хотя несогласных не было. Все понимали, что князь прав… Внезапно в двери клети забарабанили, позвали:
– Княже, княже!
Все схватились за оружие, вскочили.
– Входи! Что случилось?
На пороге мялись караульные:
– Да тут, княже…
– Не тяни тура за хвост! Говорите, что случилось?!
Гостомысл не выдержал, и старший из караульных, что был на берегу, охраняя вытащенные на песок корабли, едва заметно улыбнувшись, ответил:
– Чужого поймали.
– Чужого?!
Глаза Брячислава сузились от гнева – вот же, только что хвалил чудь, что те слово держат, и на тебе! Обманули! Но воин, чуя закипающий в князе гнев, торопливо обернулся и махнул рукой: