Красное бедствие
Шрифт:
Рожденная в Малом Доме Седых Псов, матушка не могла претендовать на брак с наследником Большого Дома, но ее отец, выдающийся мечник, заслужил это право. Отца сразили красота и напор матушки, так что их брак был заключен по любви, а это весьма редкое событие среди наследников Больших Домов.
Часть коридора, ведущего к покоям матушки, напоминала место проведения ярмарки: цветные мягкие ковры устилали пол в несколько слоев, на стенах пестрели гобелены, в вазах стояли свежие благоухающие цветы.
Словом, все кричало о том, что леди
Ромэйн толкнула тяжелую дверь и заглянула в комнату.
Повсюду лежали разноцветные рулоны тканей, Нанна, служанка матушки, перебирала нити в большой коробке. Воздух был наполнен навязчивым запахом благовоний, которые один из друзей отца привез с Чонгана. Дышать было откровенно нечем.
Осторожно переступая через отрезы ткани, Ромэйн подошла к матушке и обняла ее; та в ответ клюнула дочь в лоб прохладными губами и тут же отстранила от себя, чтобы рассмотреть.
– И на кого ты похожа? – Матушка покачала головой. – Отец снова заставил тебя тренироваться?
– Он меня не заставляет.
– Иногда мне кажется, что он думает, будто у него три сына.
– Последний просто не получился.
Мать щелкнула Ромэйн по носу и покачала головой.
– Соколы прилетали сегодня?
– Нет, – ответила Ромэйн и, подождав, добавила: – Мне жаль.
– Надеюсь, у твоих братьев есть достойная причина, чтобы не писать матери.
– На границе наших земель война. Думаю, им не до этого. – Ромэйн уселась на широкий каменный подоконник и принялась болтать ногами. – Если бы с ними что-то случилось, нам бы сообщили.
– Хотелось бы в это верить.
Матушка тряхнула локонами и отвернулась, но Ромэйн успела заметить слезы, появившиеся в ее глазах.
– Вот это, зеленое. – Леди Кловер указала на рулон плотной ткани.
– Этот оттенок подчеркнет ваши глаза, – одобрительно сказала Нанна.
– Уместно ли в такое время шить платья? – Вопрос вырвался раньше, чем Ромэйн успела остановить себя.
Она мысленно выругалась и почувствовала вину перед матерью. Мог ли кто-то осуждать ее за то, что она пытается отвлечься от кошмарных мыслей о судьбе сыновей?
– Это не на платье, – ответила матушка. – Мне нужна одежда, в которой я смогу встретить врагов, когда они подойдут к стенам Синей Крепости.
От удивления Ромэйн не сразу нашла, что ответить.
– Врагов, матушка?
– Мы обе знаем, что рано или поздно эти крылатые чудовища появятся в небе. И я хочу чувствовать себя воином в этот момент.
– Отец послал гонцов нашим соседям, объединившись, они…
– Ромэйн, – перебила ее мать, – никто из ныне живущих прежде не видел демонов. Убывающие Луны впустили в наш мир тварей, сражаться с которыми мы попросту не умеем.
– Так ты уже сдалась?
– Едва ли. Просто так я им не сдамся.
– Выходит, ты готова погибнуть в бою?
– Твой отец не преклонит колен перед выродком из Багряных Вод, как и я. Никто из нашего Дома не согласится жить под гнетом
Ромэйн отчетливо увидела в матери бывшую лучшую мечницу Дома Седых Псов. Ей и прежде не казалось, что леди Кловер способна только заваривать чай и развлекать мужа праздными разговорами, но теперь она и вовсе преобразилась – зеленые глаза сияют, подсвеченные слезами, губы сжаты в тонкую линию, подбородок горделиво поднят. Жесткие седые волосы завиты в локоны, придававшие ей крайне легкомысленный вид, но Ромэйн не сомневалась в том, что ее хрупкая леди-мать возьмется за оружие и встанет на защиту своего дома, когда это потребуется.
Раннюю седину Ромэйн унаследовала от нее – это отличительная особенность Седых Псов. Все выходцы из этого Дома начинали седеть вскоре после четырнадцати лет, и в свои двадцать четыре Ромэйн носила на голове пучок жестких грязно-серых волос, смешанных с несколькими прядями соломенного цвета, доставшимися от отца. От отца же она унаследовала темные карие глаза и длинный нос с небольшой горбинкой, делавший ее похожей на птицу.
– Я думала, что ты забыла, кем была до замужества, – призналась Ромэйн.
– Мне тоже так казалось, – согласилась матушка, – но война напомнила мне, кто я и кем был мой отец.
– Первый меч Дома Седых Псов, защитник лорда Наполненных Чаш. – Ромэйн кивнула. – Он защищал деда.
– И своей верной службой заслужил его благосклонность и возможность породнить наши Дома. – Матушка указала на отрез молочного цвета, и Нанна бережно отложила его в сторону. – Я не хотела для тебя судьбы, на которую меня обрек твой дед, – тренировки, солдатская жизнь по колено в грязи… Но твой отец решил иначе. Сейчас я благодарна ему за это, как и за то, что он один из немногих продолжил содержать армию и Железных Ласточек. Он оказался дальновиднее всех нас.
– Помнится, ты называла его дураком за то, что он отдает половину казны на их содержание.
– Это было до начала войны. Оставь нас, Нанна.
Служанка забрала ткань и поспешила выйти. Ромэйн поняла, что теперь разговор будет серьезным.
– Как хорошо Ксан обучил тебя? – спросила мать, едва за служанкой закрылась дверь.
– Я владею тремя видами оружия и хорошо стреляю из лука, – ответила Ромэйн.
– Меч, кинжал и?..
– Топор. Молот оказался слишком тяжел для меня.
– Хорошо.
Матушка подошла к сундуку, сбросила с него мягкую подушку и откинула крышку. Ромэйн приблизилась и заглянула внутрь.
– Что это? – удивленно воскликнула она.
– Оружие твоего деда.
Ромэйн приняла из рук матери топор с короткой рукоятью и провела пальцем вдоль блестящего лезвия, испещренного рунами. Сталь приятно холодила кожу, от металла будто исходили ледяные волны силы.
– Из чего он выкован?
– Кто знает? Говорят, это оружие выковали нуады в глубинах гор, до того как их прогнали Сыны Зимы.