«Красное и коричневое» и другие пьесы
Шрифт:
Ш и ш м а н. Тебе было бы тяжело, если б ты там автомобильную покрышку увидел?
Т о п у з о в. Автомобильную покрышку?
Ш и ш м а н. Ну четыре покрышки… Отец, говорит, мы за эту развалюху четыре импортных покрышки возьмем. Ровно столько за нее и дали — шесть сотенных… Еще у меня три улья было, так и на запаску хватило. Дом бухгалтер один купил. Дядя, говорит, Шишман… Я бы ему тоже сказал, да чего уж…
К ы н ч о. А бог с ним, с домом! Важно иметь хорошую компанию.
Т р а к т о р о в. И покой.
Т
К ы н ч о. У нас в театре артист был, Кисимов, так он говорил: доцент — это звучит несерьезно.
В комнату неслышно входят ж е н щ и н ы.
Г е н а (шепотом подает команду). Три-четыре.
В с е (скандируют). Помогите, товарищ Топузов, погибаем!
Пауза.
Топузов обводит их недоумевающим взглядом.
Г е н а. Ты, говорит, мыльную воду пьешь? Нет, говорю. И овцы, говорит, тоже не пьют. Проваливай отсюда, а то как палкой огрею…
Т о п у з о в. Не понял.
Г е н а. Воды у нас нету, товарищ Топузов. Всю воду в соседнее село отводят, для телят, там у них телятник… Я стою у колонки стираю, а чабан здешний подогнал овец и сказал то самое, что я вам сейчас пересказала.
В е л и ч к а. И канализацию у нас прорвало. Течет под ограду, на шоссе. Дизентерия может…
Й о т а (что-то объясняет жестами).
А н о м а л и я. Йота хочет сказать, что надо у входа вкрутить лампочку. Снаружи темно, и мы тут как на рентгене.
Г е н а. Заведующая при кухне трех поросят держит. Вонища невыносимая. Я официанткой в ресторане работала — и то не помню такого, чтобы мы поросят откармливали…
К ы н ч о. И телевизор не работает. Мы за два года девяносто шесть телеспектаклей пропустили.
Й о т а (делает руками какие-то боксерские движения).
А н о м а л и я (Йоте). Не «тренирует», Йота, а «третирует»… (Топузову.) Йота хочет сказать, что здешний завхоз Шабан нас третирует. Физически.
Т о п у з о в. Как это может быть?
А н о м а л и я. А вот так. Я, говорит, цыган, нацменьшинство, имею привилегии.
Г е н а. Три-четыре!
В с е (скандируют). Помогите, товарищ Топузов! Погибаем!
Топузов поднимается, идет к двери. Все смотрят ему вслед. Затемнение.
В
Свет зажигается. Ш а б а н вносит починенный телевизор. Следом входит Т о п у з о в с магнитофоном в руке.
К ы н ч о (встает перед экраном). Быть или не быть?
Ш а б а н. Отойди ты со своим Гамлетом! Шушига старая!
К ы н ч о. Ничтожество!
Ш а б а н (поднимает Кынчо, насильно сажает на стул). Сиди тут, покуда не съездил по пьяной твоей роже!
Т о п у з о в. Так не положено, Шабан!
Ш а б а н. А чего он глотку дерет? Нарушает!
Т о п у з о в. Нужно иметь подход, вежливость, проявлять внимание.
Ш а б а н. Потому что я нацменьшинство, да? Эх, товарищ Топузов!
Телевизор заработал, звучит музыка.
А с п а р у х. Звук есть.
В е л и ч к а. Музыка!
Г е н а. Зато изображение пропало.
А с п а р у х. Шабан, изображение где?
Ш а б а н. В мастерской.
Т о п у з о в (Шабану). Ты сказал в мастерской, что ты от товарища Топузова?
Ш а б а н. Сказал.
Т о п у з о в. А они?
Ш а б а н. Спросили: какой еще Топузов?
Т о п у з о в. И ты не смог им объяснить?
Ш а б а н. Нет.
Т о п у з о в. Завтра поедешь и скажешь: товарищ Топузов недоволен.
Ш а б а н. А если они опять спросят, какой еще Топузов?
Т о п у з о в. Второй раз не спросят.
За дверью звенит колокольчик.
Ш а б а н. Марш в столовую!
А н о м а л и я. Шабан, вы…
Ш а б а н. «Вы»… Нас что — двое Шабанов? Нет, не двое… С вас и одного хватит! Мотаются тут, как прангулы, туда-сюда! Давай, катись!
Все, кроме Велички, Аспаруха и Топузова, уходят.
А с п а р у х. Ну, Величка, очень тебя прошу! После ужина и объявим.
В е л и ч к а. Совестно мне… Товарищ Топузов смотрит…
Аспарух с Величкой уходят. В дверях появляется З а в е д у ю щ а я.
З а в е д у ю щ а я. Товарищ Топузов? А я думала, вы в комнате. Пойду, думаю, взгляну, не случилось ли чего. Весь день сегодня кручусь.. Продукты завезли поздно. Трубу прорвало. Тут у нас прекрасно, вы привыкнете, поправитесь… Прошу в столовую!