Красное море под красным небом
Шрифт:
— Это корабль равных долей, — сказала она.
Ее слова привлекли всеобщее внимание.
— Интенданта зовут Гвиллем. Он подсчитывает добычу. Тридцать процентов идет кораблю, чтобы мы не затонули с гнилыми парусами и тросами. Остальное делится поровну, по одной доле на каждое бьющееся сердце. Вам не полагается ни сентиры за ваш старый корабль. Объяснений не ждите. Но если на пути к Порту Расточительности кому-то из вас выпадет шанс стать членом экипажа, то, когда мы продадим «Вестника» Скупщику, он получит свою долю.
Локки восхитился таким решением: очень разумная политика, вдобавок Дракаста пустила ее в ход, когда грозили возникнуть недовольство
Дракаста повернулась и пошла на корму, оставив Дельмастро заканчивать представление. Моряки загомонили, и маленькая женщина крикнула:
— Тихо! Займемся делом. Вас ждет достаточно еды и половина пивного пайка. Завтра я начну выяснять, что умеет каждый из вас, и назначать на работу. Есть еще одно, о чем не упомянула капитан. — Эзри замолчала и осмотрела матросов, желая убедиться, что все внимательно слушают. — Младшие Дракасты. У капитана мальчик и девочка. По большей части они в ее каюте, но иногда им разрешают побегать по кораблю. Для вас они священны. Это самое серьезное из всего, что вам сказали сегодня. Скажете им неласковое слово, и я сама прибью ваш член к мачте и оставлю вас умирать от жажды. Экипаж считает их своей семьей. Если, чтобы обеспечить их безопасность, вам понадобится сломать шею, в ваших интересах сломать шею.
Дельмастро восприняла всеобщее молчание как знак того, что ее слова произвели должное впечатление, и кивнула. Мгновение спустя с мостика послышался усиленный рупором голос Дракасты:
— Поднять якорь!
Дельмастро взяла свисток, висевший у нее на шее на кожаном ремешке, и три раза свистнула.
— На палубе! — оглушительно крикнула она. — Вставить стержни кабестана! Приготовиться к подъему якоря. Вахта поденщиков — все, кто способен работать, на палубу!
Следуя ее указаниям, большинство матросов с «Вестника» встали и направились на середину палубы. Там между куриной клеткой и грот-мачтой уже собравшаяся большая рабочая команда при свете фонарей вставляла на место длинные стержни кабестана. Какая-то женщина посыпала палубу песком из ведра. Локки и Жеан пошли рядом с Джабрилом. Тот сухо улыбнулся.
— Добрый вечер, Ревелл. Похоже, тебя… понизили в должности.
— Я доволен, — ответил Локки. — Но честно говоря, Джабрил, я оставил «Вестник» в твоих руках… на сколько? Всего на час? И смотри, что вышло.
— Большое улучшение, — сказал кто-то сзади.
— О, согласен, — ответил Локки, решив, что следующие несколько дней станут для всех гораздо более приятными, если Ревелл проглотит свою капитанскую гордость. — Согласен всем сердцем.
В толпе показалась Эзри, она вскочила на бочонок кабестана, достаточно широкий, чтобы можно было сесть, скрестив ноги, что она и сделала. Она снова дважды свистнула в свисток и крикнула:
— Внизу готовы?
— Внизу готовы, — послышался ответ из люка.
— Займите свои места, — велела Эзри. Локки встал рядом с Жеаном и взялся за один из длинных стержней; этот кабестан больше того, что был на «Вестнике», и у него могут работать сразу двадцать матросов. В несколько секунд все места были заняты.
— Хорошо, — сказала Эзри. — Надавили. Сначала медленно. Надавили! Ноги и плечи! Быстрей — пусть эта сука вертится волком! Вы знаете, что нам нужно!
Локки навалился на стержень. Под ногами скрипел песок, болезненно впиваясь в чувствительные места между пальцами ног и стопой. Но никто не жаловался, поэтому Локки прикусил
— Стоп давить! — крикнула она. — Закрепить якорь по левому борту!
— Отдать швартовы с левого борта! — послышался усиленный рупором голос Дракасты. — Поднять передний и главный топсели!
Новая беготня, новые свистки, суматоха. Эзри на кабестане вскочила на ноги и отдала несколько быстрых команд:
— Все наверх, поднять передний и главный топсели! Закрепить грот-рей! Закрепить фока-рей!
Были и другие команды, но Локки перестал их слушать, пытаясь вникнуть в смысл происходящего. «Ядовитая орхидея» на одном якоре дрейфовала по спокойному морю под легким ветром с северо-востока; она поворачивалась так, чтобы ветер дул спереди. Насколько мог понять Локки, приказы Эзри обещали, что корабль слегка сдаст назад и повернет на восток, подставив левый борт под ветер.
— Носовая и кормовая вахты, к поручням! Наверху — смотри в оба! — Эзри соскочила на палубу. Темные фигуры поднимались и спускались по линям, в сгущающейся темноте скрипели блоки и снасти, из трюмов появлялись и присоединялись к общей сумятице все новые матросы. — Вахта поденщиков! Вахта поденщиков! Марш под бак и не путайтесь под ногами!
Когда Локки и Жеан вместе с остальными моряками с «Вестника» двинулись в сторону бака, Эзри схватила их за руки и показала на корму.
— Ящик с инструментами, под лестницей с правого борта за грот-мачтой. Возьмите метлы и соберите песок в ведро. Потом вытащите стержни из кабестана!
Они занялись скучной и тяжелой работой при дрожащем алхимическом свете; им постоянно мешали занятые и не очень вежливые моряки. Локки мрачно хмурился, пока Эври не встала между ним и Жеаном и прошептала:
— Выше нос! Я стараюсь хотя бы отчасти примирить вас с вашим старым экипажем.
Она права, подумал Локки: немного добавочных унижений — именно то, что нужно, чтобы прежний экипаж перестал относиться к ним с ненавистью.
— Я восхищен, — шепотом ответил он.
— Я свое дело знаю, — резко ответила она. — Поставьте все обратно, туда, откуда взяли, потом идите под бак и оставайтесь там.
И она исчезла, растворилась среди рабочих команд, выполнявших десятки различных операций. Локки вернул метлы в ящик и вместе с Жеаном пошел под бак. Над ними хлопали паруса, скрипели от добавочного напряжения тросы; в десятках ярдов над палубой за работой негромко переговаривались матросы.
«Ядовитая орхидея» медленно поворачивала влево. Позади остались последние отсветы ушедшего за Горизонт солнца; оно словно уплыло в какой-то призрачный проход; зажглись первые вечерние звезды, они все ярче разгорались на чернильно-черном восточном краю неба.
Локки приятно удивился, обнаружив, что Джабрил приберег для них с Жеаном место — не самое лучшее, у выхода, но все же позволяющее улечься в относительной темноте у борта. Остальные, занявшие места получше, как будто не проявили недовольства, когда Локки и Жеан протиснулись на свое место. Один или два человека пробормотали приветствия; другие, как Мазукка или Аспель, хранили враждебное молчание.
— Похоже, вы двое теперь среди галерных рабов, — сказал Джабрил.
— Мы были бы галерными рабами, если бы Ревелл не вывел нас со Скалы Ветров, — произнес кто-то, чей голос Локки не узнал. — Хоть остальное и глупо, за это мы должны относиться к нему по-товарищески.