Красное море под красным небом
Шрифт:
— Это ваши дети?
— Мало что ускользнет от взгляда опытного офицера разведки. — Замира с мягким металлическим шорохом извлекла саблю из ножен и указала ею: — Садитесь.
Локки послушался. Единственный стул стоял у стола, поэтому он сел на него и положил руки в наручниках на колени. Замира села в свое кресло лицом к Локки и положила на колени саблю.
— Там, откуда я родом, — сказала она, — есть обычай расспрашивать с обнаженным клинком. — У нее был отчетливый, очень гармоничный, напевный
— Нет, — ответил Локки, — но смысл его ясен.
— Хорошо. Что-то в вашей истории не вяжется.
— В моей истории не вяжется почти ничего, капитан Дракаста. У меня был корабль, экипаж и много денег. Теперь я, как мешок картошки, валяюсь в трюме, где пахнет словно в немытой кружке из-под эля.
— Не надейтесь на длительное знакомство с картошкой. Я просто хотела убрать вас на время, пока разговариваю с экипажем «Вестника».
— Ага. И как мой экипаж?
— Мы оба знаем, что это не ваш экипаж, Ревелл.
— Ну, как тогда просто экипаж?
— Сносно, но вашей заслуги тут нет. Как только они увидели, сколько нас, им расхотелось сражаться. Большинство готовы были сдаться, поэтому мы взяли «Вестник» ценой нескольких ушибов и расстроенных чувств.
— Благодарю вас за это.
— Доброта ни при чем, Ревелл. На самом деле вам ужасно повезло, что мы оказались поблизости. Я люблю плавания в конце лета. В это время бури выплевывают лакомые кусочки, которым мы не можем отказать в гостеприимстве.
Дракаста порылась в сундуке Локки и достала небольшой пакет с документами.
— А теперь, — сказала она, — я хочу знать, кто такие Леоканто Коста и Джером де Ферра.
— Вымышленные личности, — ответил Локки. — Мы пользовались ими, работая в Тал-Верраре.
— На службе у архонта?
— Да.
— Почти все здесь подписано «Коста». Просьбы о кредите, рекомендации… какой-то заказ на стулья… отчет за хранение вещей и одежды. Единственный документ с именем Ревелла — лицензия морского офицера. Как мне вас называть: Оррин или Леоканто? Какое из этих имен ложное?
— Можете называть меня Ревелл, — ответил Локки. — Под этим именем я несколько лет числился в офицерских списках. Так я зарабатывал на жизнь.
— И вы веррарец по рождению?
— Родился на материке, в деревне Во-Сармара.
— Чем вы занимались до службы у архонта?
— Был тем, что можно назвать терпеливым человеком.
— Есть такая профессия?
— Я имею в виду мастера весов и гирь в торговом синдикате. Мне приходилось быть терпеливым, потому что я производил все взвешивание, понимаете?
— Шутник. Синдикат в Тал-Верраре?
— Да.
— Значит, вы работали на приоров.
— Отчасти. Потому-то люди Страгоса и привлекли меня на службу. А когда я перестал быть полезен как агент в синдикате, мне
— Хм-м… Я говорила с Джабрилом. Достаточно долго, чтобы поверить в то, что ваша морская лицензия — фальшивка. У вас есть опыт обращения с оружием?
— Регулярного военного образования нет, если вы об этом.
— Любопытно, — заметила Дракаста, — что у вас хватило власти завладеть морским судном, пусть и небольшим.
— Если офицеры разведки действуют незаметно, не тревожа окружающих, они получают большие права на реквизиции. По крайней мере у меня они были. Думаю, мои начальники пожалеют, что ослабили контроль, — из-за того, что я сделал.
— Трагично… И все же очень странно, что, лежа у моих ног, вы спросили, как меня зовут. Мне казалось, мое имя известно всем людям Страгоса. Давно вы у него на службе?
— Пять лет.
— Значит, вы пришли после поражения Вольной Армады. И все же как веррарец…
— У меня было ваше неопределенное описание, — сказал Локки. — Только имя и название корабля. Уверяю вас, если бы архонт приказал ради нас написать ваш портрет, каждый мужчина на его службе знал бы, как вы выглядите.
— Неплохо сказано. Но вы поступите благоразумно, если будете считать, что я совершенно равнодушна к лести.
— Жаль. Лесть мне особенно удается.
— Мне приходит в голову третье любопытное обстоятельство: вы искренне удивились, увидев на борту моих детей.
— Ну, просто мне показалось странным, что они с вами. В море. Опасное общество… и все такое.
— А где еще я могу за ними присмотреть? — Замира потрогала рукоять сабли. — Паоло четыре года, Козетте три. Неужели ваша разведка настолько отстает от действительности, что вы не знали об их существовании?
— Я действовал в городе против приоров и других недовольных. И не обращал внимания на морские дела, кроме своего офицерского жалованья.
— За мою голову объявлена награда в пять тысяч солари. И за голову любого капитана, пережившего Войну за Признание. Я знаю, что весь последний год в Тал-Верраре распространялись точные описания мои и моей семьи — у меня самой их несколько. И вы хотите, чтобы я поверила, будто человек в вашем положении настолько невежествен?
— Не хочу вас расстраивать, капитан Дракаста, но я ведь сказал: я занимался только сухопутными делами…
— Занимаетесь.
— …занимался и занимаюсь, и мои глаза были устремлены только на город. А когда я начал готовиться к похищению «Вестника», у меня почти не осталось времени изучать материалы.
— Но зачем это вам? Зачем похищать корабль и уходить в море? Заниматься тем, что решительно выходит за рамки вашего опыта? Если вы занимались сушей и городом, почему было не взяться за то, что связано с сушей и городом?