Красные листья
Шрифт:
Было совершенно ясно, что она на мели. Кристина ездила на старом «мустанге», покупала подержанные учебники, потому что не могла себе позволить новые. У нее в бумажнике оказалось только три бумажки по одному доллару. Сказала ли она хоть единой душе, что станет обладательницей девяти миллионов долларов? А если нет, то почему? Вот если бы Спенсеру подвалило девять миллионов долларов… Черт возьми, да если бы ему подвалило девятьсот долларов, он бы рассказал об этом всем. А уж Уилли — определенно. Но Кристина не сказала об этом трем своим самым
Он повернулся и вышел из комнаты. У двери стоял Уилл.
— Она чего-то боится, Спенс? — спросил Уилл.
На мгновение Спенсеру показалось, что Уилл прочитал его мысли и говорит о Кристине. Затем он сообразил, что тот имел в виду Конни.
— Я что разговаривал сам с собой? — спросил Спенсер.
— Нет, ты просто думал вслух, — сказал Уилл, подходя ближе к Спенсеру. — Все это время я стоял за твоей спиной. — Уилл положил Спенсеру на плечо руку. — Ты принимаешь все это слишком близко к сердцу, О'Мэлли. Что это на тебя нашло?
Спенсер прошелся ладонью по своим коротким волосам и успокоил:
— Ничего, дружище.
— Расслабься. Мы расколем их. Ты расколешь их всех. Я знаю. Докопаешься.
— Докопаюсь?
Уилл кивнул:
— Здесь есть что-то еще. Что-то еще, помимо денег.
— Согласен.
— Такое ненормальное напряжение между этими ребятами, которые вроде бы близкие друзья.
— Да.
— Я думаю, насчет денег они действительно ничего не знали. Ты видел их лица? Я следил за ними. Альберт чуть не упал со стула. Конни вела себя так, как будто ее кто-то сильно ударил. Джим закрыл глаза: он тотчас же понял — наверное, единственный из них, — что это для него значит. Я скажу тебе, Спенс: тут не деньги.
— Не знаю, Уилл. Может быть, когда денег так много, то они уже перестают быть деньгами?
— Может быть, О'Мэлли. Смотри сам: Альберт заходит в комнату Кристины. Возможно, она была уже голая — это вполне вероятно, — возможно, он завязывает ей шнурки на ботинках. Конни обнаруживает, что Альберта нет в его комнате, и начинает сходить с ума от ревности. Поэтому неудивительно, что она в час ночи с одержимостью ненормальной пускается на его поиски по всему общежитию. — Уилл говорил тихо, но теперь понизил голос еще на порядок. — И почему Конни все время так взволнована? Она не перестает щипать брови, наверное, скоро все выщиплет.
— Да, я это вижу. Но, Уилл, где в это время находится Джим?
— Спит.
— Отлично. Если Джим спит, где находится Альберт?
— А разве ты не говорил, что с Альбертом вроде бы все ясно?
— Нет, — сказал Спенсер. — Я этого не говорил. Ничего тут пока не ясно. Просто меня больше интересовала Конни.
Уилл решил направить разговор в другое русло и заявил:
— Трейси, до сих пор мы были так сильно озабочены поисками мотивов, что забыли главное — надо искать убийцу. Что, если это был какой-нибудь сумасшедший маньяк? А что, если кто-то еще с ненормальной психикой — а разве таких мало? — знал,
Спенсер сокрушенно покачал головой, с ходу отвергая эту версию:
— Уилл, я понимаю, к чему ты клонишь. Но она не тронута. Понимаешь? Это было видно даже без экспертизы. И она бы никогда не пошла в лес с психом. Туда, где мы ее нашли, от моста надо было идти довольно далеко. Как он, по-твоему, добрался туда с ней? Нежно нес ее на руках? А кроме того, каким это надо быть действительно сбрендившим, чтобы насиловать женщину на снегу? Он что, подстелил скатерть для пикников? Ему ведь тоже надо было в некотором роде прилечь на снег. А было холодно. Его инструмент мог не выдержать.
Некоторое время они смотрели друг на друга и молчали. Тишину нарушил Спенсер, воскликнув:
— Послушай, а ведь это не такая уж плохая идея, что тот, кого мы ищем, сумасшедший или маньяк. Это даст нам некоторый запас времени и поможет слегка расслабить этих ребят.
Уилл кивнул и поддержал:
— Идея неплохая. Хотя… Я думаю…
— Ш-ш-ш, — сказал Спенсер. — Пошли.
— Не нравятся мне эти ребятки, — сказал Уилл, открывая дверь. — В них есть что-то странное и непонятное.
— Да, но нам предстоит познакомиться с ее мужем, — сказал Спенсер, входя в комнату. — Этот может оказаться еще более непонятным.
Говард Ким оказался аккуратным, хорошо одетым и печально-серьезным. Внешность у него была китайско-японская.
Спенсера это не удивило. Он и ожидал, что Говард окажется именно с такой внешностью.
Они обменялись рукопожатиями.
— Значит, она умерла. Боже мой, какое горе! Какое горе! Как она умерла?
— Ее нашли замерзшей в снегу.
Говард посмотрел на пол. Они стояли рядом с входом в приемный покой больницы.
— Господи, как это ужасно.
— Да, — эхом отозвался Спенсер. — Это ужасно.
— Вы хотите, чтобы я ее опознал?
— Спасибо, но ее уже опознали. Нам нужно ваше разрешение на вскрытие.
— И это все?
— Нет. — Спенсер посмотрел на Уилла: — Потом, может быть, вы побеседуете немного с моим напарником, Уиллом Бейкером.
— Это будет формальная беседа?
— Формальная?
— Я имею в виду, это будет допрос?
Спенсер бросил на Говарда косой взгляд и жестко переспросил:
— Допрос? — С лица Спенсера мигом исчезло выражение любезности. Его взгляд стал холодным. — Не знаю, мистер Ким. А разве существует что-то, о чем вас следовало бы допрашивать?
— Я юрист, детектив О'Мэлли, и знаю, как в таких случаях все получается. Погибла молодая женщина. Каждый, кто был с ней близок, попадает в список подозреваемых.
— Да. А вы, кроме всего прочего, были ее мужем.
Говард отмахнулся и с горьким вздохом сказал: