Красные лошади (сборник)
Шрифт:
Новенький мотоцикл принадлежал колхозному зоотехнику. Зоотехник недавно объезжал на нём все выпасы, да так аккуратно, что даже колёс не заляпал.
Хороший мотоцикл, сказал Гришка. Скажите, пожалуйста, почему у вас имя Трактор?
А хулиганят люди, ответил конь. Моего отца звали Орлик. Он с товарищем Гуляевым работал. Для теперешних мы реликты! Как бы памятники самим себе.
В каком смысле? спросил Гришка.
В прямом. Конь вдруг напрягся, поднял голову и закричал. В этом крике
Из колхозной конторы выскочил зоотехник. Крикнул:
Эй вы, не хулиганьте!
Мне вас жалко, приятель, ответил ему конь Трактор и, оборотясь к Гришке, пояснил: Именно этот молодой человек назвал меня так неумно.
Трактор, за твою подрывную деятельность я распоряжусь не давать тебе сегодня овса. Посидишь на пустом сене.
Конь Трактор пожевал чёрными губами.
Что касается справедливости, вам она неизвестна. Отвернувшись от зоотехника, он предложил Гришке застенчиво: Хотите, я вас прокачу? Вы куда направляетесь?
Я от художника иду, от Захара Петросовича.
Художник мой друг. Он меня часто пишет. Красоту понимает Вы не находите, что я красивый конь? спросил Трактор, смущаясь.
Очень нахожу, ответил Гришка. А как я на вас заберусь?
Вы, если я не ошибаюсь, умеете немного летать?
Зоотехник на крыльце засмеялся.
Ух, Трактор, с тобой не соскучишься. Ладно, получишь овёс. Я на тебя не сержусь. А Гришке зоотехник сказал: Залезай на забор, с забора ему на спину. У него спина как платформа, можно по-турецки сидеть.
Гришка залез на коня с забора. Летать в виду зоотехника ему почему-то не захотелось, и вообще ему теперь не хотелось летать. Конь Трактор шёл плавно. Возле старой кузницы остановился, понюхал крапиву.
Здесь мормыши живут, сказал он и пошёл дальше. Иногда, когда мне удаётся подремать лёжа, мормыши подходят и расчёсывают мне гриву. Очень славные существа.
А вы не могли бы меня познакомить с ними? спросил Гришка.
К сожалению, невозможно. Мормыши не признают светских манер. Они могут сами предстать, а могут и не предстать. Очень самобытные существа. И очень деликатные.
Враки! крикнул воробей Аполлон Мухолов пролётом.
Конь Трактор мчал по мягкой, нагревшейся за день дороге. Пробежал малиновый лес, черничное болото. Выскочил на выпас.
Коровы стояли сгрудившись. Громко ревели, трубили и стонали. Козёл Розенкранц под кустом лежал и не обращал на их вопли никакого внимания.
Изгородь сломана, сказал конь тревожно. Наверное, коровы в клевер ходили. Оттого и ревут и стонут объелись. Они помереть могут. Что вы, Григорий, такое дело
Эй, Розенкранц! крикнул Гришка. Что ж вы лежите?
Не мешайте, ответил козёл. На них пираты напали.
На кого? спросил Гришка, слезая
При чём тут коровы? На путешественников! Козёл нервно дрыгнул ногами, он книжку читал.
Розенкранц, где пастух Спиридон Кузьмич? спросил конь Трактор. Почему вы один?
На свадьбе. В деревне Городище. Его внучка туда замуж ушла.
Вставайте! крикнул конь. Коров гонять нужно.
Сейчас, главу дочитаю
Козёл вытянул шею по земле, дотянулся до куста незабудок и принялся их жевать, закатив глаза, козлам перевоспитываться нелегко, это им даётся не сразу. Бывают у них такие рецидивы.
Коровы ревели. В их глазах Гришка видел боль и страдание.
Глупые вы, глупые, говорил Гришка шёпотом. Чего же вы клевер ели без меры, знаете, что нельзя.
А вкусно, сказал конь Трактор. Коровы как дети: пока не заболеют, будут вкусное кушать Их обязательно и немедленно нужно гонять. Тогда организм справится Смотрите, они уже ложатся! Ни в коем случае нельзя им давать ложиться. Розенкранц, коровы погибнут!
А ему наплевать. Козёл он козёл и есть, сказал воробей Аполлон Мухолов пролётом. Козлы лишены чувства ответственности.
При этих словах козёл Розенкранц подпрыгнул.
Ах ты пернатая промокашка! Ах ты кошачья закуска! Не достав воробья рогами, козёл бросился на коров.
С другой стороны на них скакал конь. Коровы поднялись с трудом. Они страдали И побежали они, как бы перескакивая через свою боль, словно она была разбросана по земле.
Живее! кричал Розенкранц. Кому говорят! Полундра! Свистать всех наверх! На абордаж!
Но одна корова лежала, не могла встать.
Григорий, поднимайте её всеми средствами! пробегая, скомандовал конь Трактор.
Гришка корову уговаривал. Гришка корову за хвост тянул.
Корова лежала. И закатывались коровьи глаза.
Её только палкой, сказал Аполлон Мухолов пролётом. Иначе никак.
Гришка взял палку. Палка непривычно тянула руку. Он замахнулся на корову и почувствовал себя скверно.
Корова, сказал он, пожалуйста, беги Беги, ну, корова. Ударить Гришка не мог. За что ударять? Заметил Гришка в коровьих глазах такую отрешённую тоску, что чуть-чуть и перейдёт эта тоска в забытьё. Вставай! крикнул Гришка. Вставай, тебе говорят! Вставай! крикнул Гришка, ударив корову палкой. Мысль у него в голове мелькнула: Как же хирурги, они ведь тоже боль причиняют, спасая?.. Гришка зажмурился, огрел корову изо всей силы.
И ещё
И опять
Корова смотрела на него почти с ненавистью.
Гришка опять зажмурился, чтобы не видеть, и ещё ударил корову изо всей силы. Она поднялась тяжело. Выпрямила ноги, как бы Гришке назло, с большим усилием. Ноги её дрожали.
Она постояла и пошла. Гришка гладил её, пинал и плакал. Колотил палкой и орал не своим голосом. Потихоньку, усилие за усилием, шаг за шагом, побежала корова. Гришка вперёд заскочил. Сквозь сизый слепой туман и упрямство проглядывала в коровьих глазах забота.