Красные петухи(Роман)
Шрифт:
— Да вы-то ково смотрите? — не стерпел Маркел, вспомнив разом все старые обиды. — К ногтю их…
— Они не лаптем щи хлебают. Держатся кучно. Получается ни туда ни сюда на сегодня…
— А семена? — нетерпеливо перебил Маркел.
— Семена, почитай, все сдали. Пигалица со своими и те мужики, что вокруг них, с ссыпки глаз не сводят. Хотели мы красного петушка подпустить. Подговорили Гришку Чепишкина. Еле сам ноги унес…
— Нашли кого, — вознегодовал Маркел. — Самим надо. Пора от жениных подолов руки-то отымать да за топор. Ежели и этот раз упустим…
— А
— Ты эту песню забудь! — жестко, тоном приказа оборвал хозяина Маркел. — Оружие шарьте, где только можно. У прод- отрядовцев тащите. Ярите мужиков… Нас на заимке уже близко к сотне. Как стрела на тетиве… Коммунистов блюди, чтоб ни один с глаз не уполз. Карасулин не воротился ли ненароком?.. Значит, чека ему перекрут изделала. Порадую Боровикова…
Он ушел бесшумно и скоро, будто сгинул в хрустком стылом мареве пасмурной февральской ночи.
Максим Щукин в сопровождении псов обошел подворье. Словно запнувшись за что-то невидимое, остановился и долго вслушивался в морозную тишину. «И впрямь не проморгать поворот. Другого боле не будет. Боровиковский отряд, поди-ко, не един в уезде. А по всей-то губернии? Кинуться разом, запалить, ударить набат. Небось не устоят, качнутся мужики. Тогда коммунистам крышка…»
У пани Эмилии был редкостный нюх на людей, и она сразу угадала, что эти двое — враги, хотя ничего подозрительного ей не сказали, лишь спросили, у себя ли товарищ Горячев.
— Нет его дома, — ответила пани Эмилия, соображая, как ловчее обвести нежданных пришельцев. — В отъезде.
— Проводите нас в его комнату, — попросил тот, что помоложе.
— Я же сказала…
— Гражданка Вохминцева, не устраивайте спектакль. Быстренько проводите, — властно отчеканил второй и опустил руку в карман полушубка.
— Ключа у меня нет, — твердо заявила пани Эмилия, остановясь у комнаты, которую занимал Горячев.
— Не беспокойтесь, — незнакомец слегка попятился, ударил плечом в дверь, и та отворилась.
Его товарищ жестом пригласил пани Эмилию войти.
— Вам придется побыть с нами…
— С какой стати?
— Кончайте базар. Сядьте и не разговаривайте.
— Сколько я буду так прохлаждаться?
— Сколько будет надо.
Незнакомцы принялись осматривать комнату. Оба встрепенулись, заслышав в коридоре шаги. Когда шаги поравнялись с дверью, пани Эмилия вскочила и крикнула:
— Гаврюша!
Тот ворвался и с ходу бросился на одного из незнакомцев, сбил с ног, стал душить. Второй поспешил на помощь товарищу, но. не смог оторвать Гаврюшу, полез в карман за наганом. Пани Эмилия со всего размаху ударила его подсвечником по голове…
Прежде чем засунуть трупы под кровать, она обшарила карманы. Так и есть, оба из чека. Ордер на обыск в доме.
Она подходила к вокзалу, а за спиной занималось пламя
Зал ожидания был переполнен. Это обрадовало пани Эмилию. Протиснувшись между спящими, прилепилась на уголок скамьи и, прижав чемоданчик с драгоценностями, стала ждать первого поезда на запад. Она уедет без билета. У нее много золота, слишком много, на него можно купить не только место в вагоне, но и целый поезд со всеми потрохами. В Петрограде найдутся старые знакомые, а и не отыщутся — она не пропадет… Главное — поскорей уехать. Иначе капкан захлопнется. Пусть Горячевы очертя голову лезут в огонь, а с нее хватит, она еще хочет пожить в свое удовольствие.
Что-то обеспокоило пани Эмилию. Повела настороженным глазом по спинам и головам спящих и дремлющих: нет, никто вроде бы не смотрит на нее. Что же тогда потревожило? Еще раз скользнула взглядом по залу и встретилась с немигающими черными глазами Катерины. Пряхиной. Рядом с ней стояли двое в полушубках. Они двинулись прямо к пани Эмилии. «Ах, мерзавка! Сама себе приговор подписала». Сунула руку в муфту, нащупала маленький браунинг. Он бьет наверняка только с полутора метров. «Подпустить и — в упор…»
Глава восемнадцатая
С той минуты, как перепуганная Лена вбежала в избу с криком: «Бабушка! Мама! Солдаты к нам…», в доме Карасулиных все пошло кувырком. Напуганные арестом Онуфрия, женщины и без того места себе не находили. Услышав о солдатах, обе переполошились, кинулись к окнам, а потом заметались по кухне.
В избу без стука вошли Крысиков и еще двое, настежь распахнув дверь и напустив столько холоду, что у Марфы от раздражения весь страх пропал, и она сердито прикрикнула:
— Затворяйте двери, не в завозню зашли.
Крысиков не удостоил ее даже взглядом. Не раздеваясь, не сняв шапки, уверенно прошел в передний угол, по-хозяйски с маху подсел к столу, негромким голосом возвестил:
— На постой к вам и на полный харч.
— Шапку бы наперед скинул, — все больше распаляясь, Марфа метнула на Крысикова гневный взгляд.
— Ты потише, — с затаенной угрозой отозвался Крысиков, но шапку все-таки снял. — Пока мы здеся, твое дело прислуживать, а не веньгать.
— Отродясь в прислугах не хаживала. Да и вы навроде не барских кровей…
— Хватит балаболить! — озлился Крысиков, прилипая взглядом к литой, гибкой фигуре Аграфены, которая шепотком старалась унять расходившуюся мать. — Давай пожрать чего-нибудь. Учти, я без мяса не живу, чтоб каждый день мясное и до отвалу. Не то сам присмотрю в ограде любую животину и… — цокнул языком, чиркнул себя по горлу растопыренной пятерней. — В этом деле мы… Не сорвется!.. Не пяль кержацкие шары. Знаем, что за ягодка. Муж в берлоге прячется, зятек в губчека вшей кормит. Так что… — сжав кулак, стукнул им по столешнице, подмигнул. — Поняла?