Красный дом
Шрифт:
Дурацкий пластмассовый ящик! В спальне Бенджи открыл мини-набор капитана Брикберда второго уровня и нашел там волшебника.
Мелисса плыла по турбулентной зоне полусна. Ей пригрезились начальная школа и тигр, крадущийся между столами.
Скрипели деревянные полы, гудели трубы, что-то застучало на крыше, а вдали лаяла все та же собака. Шумно помочился Алекс. Загудела электрическая зубная щетка. Закричал петух. Дейзи насыпала в тарелку «Восхитительно-ореховые хлопья» из «Маркс и Спенсер».
Алекс присел на корточки у двери, зашнуровал кроссовки и принялся растягивать мышцы ног, поставив пятку
Раз в две недели, по выходным, он и Джейми садились в микроавтобус Джоша, брата Джейми. Велосипеды укладывали сзади, каноэ сверху, и Джош вез их в Саут-Даунс, Пембрукшир или Сноудонию. В темноте ставили палатку и просыпались с первыми лучами солнца.
Алекс перешел по ступенькам через забор и побежал к Ред-Даррену. Путь предстоял неблизкий, разум туманился от усилий и высоты, и это было замечательно. Тревоги и заботы отступали после четырех, пяти, шести миль, недовольство собой почти исчезало, лишь тело работало, точно механизм.
Доминик и Дейзи порой спрашивали об этом и принимали неспособность Алекса объяснить за его неспособность чувствовать. Однако у озера Ллин-Гвинант и на горе Найн-Бэрроу-Даун он ощущал упоение, которого они жаждали, но так и не достигали. И то, что Алекс не мог им этого объяснить, нехватка слов, были частью его тайны.
– Потому что обожжешься. – Анжела дала Бенджи два яйца. – Разбей их в миску.
– Что бы произошло, если б ты и папа умерли в одно и то же время?
– А чего бы тебе тогда хотелось? – Она высыпала грибы на сковороду.
– Я бы ушел жить к Павлу.
– Надо будет обсудить это с мамой Павла.
– А как же мои игрушки?
Анжела вспомнила, что дом у Павла маленький.
– Ты бы взял их с собой. – Анжела протянула Бенджи вилку. – А теперь добавь в яйца немного молока и взбей.
– А телевизор?
– А у Павла до сих пор нет телевизора?
– Я хочу наш. – Мальчик чуть не плакал.
– Можешь взять его.
– Я передумал. Я хочу жить с Дейзи. – В Бенджи словно что-то надломилось, он едва сдерживал рыдания.
Анжела выключила газ и обняла сына.
Бенджамин плакал. Ричард не стал мешать, налил себе кофе из френч-пресса и вышел из дома. На лужайке отжимался Алекс. Отжимался правильно: колени и спина прямые, локти неподвижны, кончик носа касается травы. «Дельтовидная, большая круглая и вращательно-плечевые мышцы», – мысленно перечислил Ричард, глядя на его вспотевшую спину. Он до сих пор считал себя спортсменом: когда-то в школе бегал кросс, а в колледже – четырехсотметровку. Но в последний год только играл в сквош с Герхардом, да в течение двух недель ездил на работу на велосипеде, когда машину украли.
– Может, тоже потренироваться? – задумчиво произнес Ричард.
– Гора очень большая. – Алекс поднялся, поставил ногу на скамью и принялся развязывать кроссовки.
Дейзи едва не сделала это со своим другом Джеком. Она не думала о том, встречаются они или нет. У Джека были три серьги в ухе, змея в качестве
Они выпили два больших стакана какого-то отвратительного зеленого ликера, который привез из Италии его отец. Джек коснулся края ее трусиков, и Дейзи вдруг увидела, какой он нескладный: мосластый и угловатый. Она собиралась переспать с ним, потому что больше не с кем, и вообще, все так делают. И при этой мысли запаниковала. Дейзи не желала проходить через это, не хотела быть как все. Тяжело дыша, она оттолкнула Джека, и он не без облегчения подчинился. То, что чуть не случилось, напугало обоих, и они допили весь ликер. Утреннее похмелье было столь мощным, что затмило вчерашнее смущение, а рассказ о нем стал коронным номером. Они еще шесть месяцев дружили, а потом Дейзи присоединилась к церкви, Джек обозвал ее «гребаной предательницей» и исчез из ее жизни.
Алекс не хотел уязвить Ричарда, просто замечание дяди застало его врасплох. Он всегда восхищался им, полагая жалобы матери несправедливыми. Пожалуй, восхищение – не совсем верное слово, его ощущения имели отношение скорее к кровным узам. Алекс ничего не находил в себе от матери и отца. Мать часто расстраивалась и не умела о себе позаботиться, отец жалел себя, убирался в доме, ходил за покупками и собирал Бенджи в школу, будто так и надо. Когда друзья навещали Алекса, он приходил в замешательство от пораженческого настроя, витавшего вокруг отца, и очарование гор и озер отгораживало его от обоих родителей. А вот то, как держит себя Ричард, его работоспособность и самообладание…
– Зачем ты вчера вечером это сделала? – спросила Анжела.
– Что сделала?
– Ты знаешь, о чем я говорю. Прочла благодарственную молитву. Из-за этого всем стало неловко.
– Я полагаю, мы все должны испытывать больше благодарности за то, что имеем.
– А я полагаю, что мы должны считаться с чувствами других людей.
– Так же, как ты считаешься с моими?
– Прекрати отвечать вопросом на вопрос.
– То есть я должна молчать и делать то, что ты скажешь?
– Ты пускала пыль в глаза и относилась к другим свысока. Мне все равно, во что ты веришь в глубине души…
– Чушь. Тебе не нравится то, во что я верю.
– Мне все равно, во что ты веришь в глубине души, но не нужно принуждать к этому остальных.
– Тебе просто завидно, что я счастлива.
– Я не завидую, Дейзи. И ты не счастлива.
– Вряд ли ты знаешь, что на самом деле я чувствую.
– Мы купим несколько букинистических книг, – сказал Ричард. – Потом пообедаем, а на обратном пути сделаем остановку и прогуляемся.
– Потрясающее развлечение, – заметила Мелисса.
– Значит, тебе повезло, – с непроницаемым лицом ответил Ричард. – В машине есть место только для семерых.
– Отлично.
– Тебе не будет скучно одной? – поинтересовалась Луиза.
Мелисса склонила голову набок и закатила глаза.
– Мы поднимемся на Лорд-Херефорд-Ноб? – уточнил Бенджи.
– Ничего, постепенно это название перестанет казаться ему забавным.
– Я бы тоже остался, если никто не против, – подал голос Доминик.