Красный Гигант
Шрифт:
Длинными желтыми пальцами он выудил из жилетного кармана крохотный чинарик, сунул его под усики и поджег фосфорной спичкой, ловко чиркнув ею о ноготь. Вспышка осветила его голые, расписанные татуировками плечи, костляво торчащие из вырезов жилетки.
– «За вами вскорости придуть конвойные…» - пропел брюнет, опускаясь на корточки перед Катей.
– И это будет из печальных картин. Может, обнимемся на прощание?
Он выпустил ртом дымное колечко и тут же втянул его носом.
– Отвали, - сонно сказал Егор, незаметно сжимая пальцы в кулак.
Чем-то неприятно знакомым
– Мадемуазель, я ж нюхом слышу вашу нерастраченную страсть!
– чернявый, казалось, совсем не обращал внимания на Егора, но двое его приятелей у стены незаметно поднялись на ноги и вразвалочку двинулись к Яшке, свирепо буравящему взглядом затылок назойливого уголовника.
– К чему терять последних минут?
– продолжал тот.
– Обидно будет, если такое зеленое море, как ваши бездонные глаза, прольется слезами на этот грязный пол!
– Слышь, ты, морда бандитская!
– вскипел Косенков.
– Отойди от девчонки, тебе говорят!
Чернявый ухмыльнулся, сплюнул пахитоску себе под ноги и аккуратно затоптал босой пяткой.
– Молодой человек - грубиян, - продолжал он, не оглядываясь на Яшку.
– Это зря. Перед смертью не надо поганить язык. Скажи одну пару слов, но скажи в масть. И женщины будут долго плакать.
– Яша, сзади!
– предупредил Егор и приготовился, не вставая, пробить с носка прямо в челюсть чернявому.
Косенков живо обернулся к двум громилам, маячившим за его спиной.
– Ну-ну, подходи, фартовые! Спробуйте рабочего кулака!
– Не надо кипежу!
– поморщился чернявый.
– Ребята никого не тронут. На что им чужая работа?
– усики его растянулись в нитку над золотозубой улыбкой.
– Таких закройщиков, как здешние тюремные муравьи, даже бесполезно поискать!
– сказал он Кате.
– Один чик, и вы будете иметь головы ваших друзей в свое полное распоряжение!
– Почему головы?!
– испуганно спросила Катя.
– А как же?!
– чернявый ласково потрепал ее по колену.
– Тут за все одна статья, даже за нарушение тишины во время тихого часа. А у вас же полный букет: контрабанда оружием, да еще угон казенного снаряда!
– Ничего мы не угоняли!
– Катя брезгливо оттолкнула руку чернявого.
– Верю!
– радостно согласился уголовник.
– С этими глазами, что у вас на лице, невозможно врать! Но попробуйте объяснить это тому шестиногому болвану, что будет пилить вам горло! Они же буквально слепые в своем озверении! Разговаривают исключительно усами!
– он провел желтым пальцем под носом, разглаживая куцые перышки на верхней губе.
– Мое бедное сердце разрывается по частям, глядя на эту драму! Чуете, как оно стукотит: «Помоги им, Валет! Заступись за несчастное создание! Если оно, конечно, договорится с тобой за полюбовно!»
– Все сказал?
– Егор отодвинул Катю и сел на корточки перед Валетом, едва не упираясь лбом в его вислый нос.
– Теперь отползи на парашу и замри, пока я тебе фиксу не почистил! Разводить будешь
– Ой, ой! Какой граф к нам пожаловал!
– оскалился Валет.
– Сеня, Зяма, что ж вы стоите?! Поднесите залетному папироску!
Один из подручных Валета змеей скользнул к Егор/, услужливо щелкнув портсигаром, в котором обнаружились замусоленные самокрутки.
– От петушни не принимаем, - грамотно ответил Егор, помня тюремные правила.
Яшка, потянувшийся было за самокруткой, живо убрал руку. Валет одобрительно кивнул.
– Базаришь мутно, но по ухваткам видно - деловой, - он поднялся на ноги и отошел к решетке.
– Только здесь свои законы, молодой человек, и без Валета вам все одно хана. Думаешь, я тебя на понт беру? Иди-ка посмотри, что ты скажешь за этот цирк?
В коридоре вдруг раздался отчаянный вопль и дробный топот муравьев. Мимо решетки пронесли Прокопенко, застывшего в позе эмбриона. Иссиня-белое лицо его было перекошено окаменелой судорогой, и только бешено вращающиеся глаза говорили о том, что командир отделения еще жив.
– Что ж вы, паскуды насекомые, делаете?!
– Яшка с разбегу врезался в решетку и затряс ее, что есть силы.
– Ну, подождите, дойдет и до вас черед!
Мимо него в скорбном молчании проплыли, уносимые муравьями, еще трое обездвиженных красноармейцев.
– Простите меня, - ошеломленно бормотал Купер, глядя им вслед из камеры напротив.
– Я этого не хотел…
– Вы можете их остановить?
– Катя вдруг оказалась рядом с Валетом.
– Чтобы нет - таки да!
– ухмыльнулся тот.
– Мне только переговорить с начальством, и всех отпустят, - он вцепился в Катину ладонь и поднес ее к губам.
– Их судьба с ногами лежит в этих маленьких ручках…
– Что вам нужно?
– А что было нужно Адаму от райского дерева?
– Валет проглотил слюну.
– Чтобы голая Ева потянулась за яблоком, а он бы встрял…
– Что ты его слушаешь?!
– Егор оттащил Катю от чернявого.
– Врет он все!
– Ну, так любуйтесь дальше, - Валет прислонился к стене, скрестив руки на груди.
– Помогите!
– завопил Джеймс Купер.
Решетка его камеры поднялась, и внутрь хлынули муравьи.
– Пусти!
– Катя оттолкнула Егора.
– Что же вы стоите?!
– крикнула она Валету.
– Договаривайтесь скорее! Я согласна на все…
Решетка за спиной Егора дрогнула и поползла вверх. Под ней щелкали жвалами сразу несколько круглых, как футбольные мячи, голов. Яшка с размаху пнул по ближайшей голове и остался без сапога. Вскрикнув, он запрыгал на одной ноге, потирая укус на босой лодыжке, а затем тяжело повалился на пол и затих.
Егор отскочил было в глубь камеры и приготовился к бою, но чьи-то руки обхватили его сзади и толкнули навстречу муравьям. Егор ударился о решетку, под ногой его сухо щелкнул капкан, электрическая судорога пронзила все тело и разорвалась пестрой радугой в голове. Замусоренный пол камеры вдруг поднялся дыбом и, налетев, больно ударил в лицо.