Красный Гигант
Шрифт:
– Бежим!
– дурным голосом заорал Косенков, но наглядного примера подать не смог. Он беспомощно ковылял, кренясь набок, и, хотя руками отмахивал, как заправский спринтер, скорости это не добавляло.
Егор бросился было ему на подмогу, но земля вдруг зашевелилась, поднимаясь бугром на его пути. Не удержавшись, он кубарем покатился назад, по склону стремительно растущего холма. Яшка пропал из виду, слышались только его крики, заглушаемые утробным гулом сил, рвущих землю изнутри. Почва на вершине холма покрылась трещинами, расселась с глухим шумом и осыпалась по склонам, поднимая тучи пыли. Егор, задыхаясь и кашляя, попытался подняться, но подземный
– Егорка! Ты где?
– снова послышался голос Яшки.
– Помоги же, черт!
Сквозь мглистые клубы Егор увидел размытую фигуру, отчаянно ковыляющую прочь от холма.
– Я здесь!
– заорал Егор, вскакивая.
Позади него вдруг что-то ухнуло, обвалилось, и сейчас же в каком-нибудь шаге справа в землю ударила облепленная глиной узловатая колонна. Егора обдало грязью. Посыпались жирные комья, обнажая острые полуметровые зубцы, торчащие из колонны во все стороны.
– Мама!
– прошептал Егор и, не оглядываясь, побежал туда, где сквозь пыль маячила фигура Яшки.
Волны, прокатывающиеся по глади торфяника, предательски били под ноги. Яшка, с трудом удерживая равновесие, едва брел, раскачиваясь, как моряк на штормовой палубе. Егор, добежав, подхватил его под руку. Яшка испуганно всхрапнул, рванулся, отмахиваясь, но тут же узнал, облегченно повис на шее.
– Живой?! А я уж боялся, тебя завалило!
– Скорее, скорее, Яша!
– бормотал Егор, задыхаясь.
– Оно идет! Тяжелое буханье, сотрясающее землю, раздавалось все чаще и сильнее.
– А что оно-то?
– Да хрен его знает! Разбудили чего-то…
Над головами, со свистом разрезая воздух, пронеслась тонкая черная плеть, послышался оглушительный щелчок. Яшка, скосив выпученный глаз, вывернув шею, словно взнузданная лошадь, вдруг ахнул, споткнулся и полетел на землю, увлекая за собой Егора.
– Ох, мать твою кавалерию! Это что за тварь?!
Егор с трудом сел, протирая запорошенные глаза, да так и замер.
Пыльное облако на месте развороченного холма уплотнилось, в нем проступила темная масса, над которой из стороны в сторону мотались два гибких, в суставчатой насечке, хлыста. Затем из облака выдвинулась голова - бронированная будка, со стеклянными колпаками глаз по бокам и непрерывно двигающимися жвалами, напоминающими садовые ножницы, если бы существовали ножницы, предназначенные для стрижки вековых дубов под корень. Шипастые ноги-колонны взрыли землю, и чудовище показалось целиком - покатый черный купол размером с трехэтажный дом.
– Жук навозный… - растерянно пробормотал Яшка.
– Эк разожрался на трудовом элементе!
Матово сияющие глаза-иллюминаторы жука, набранные из тысяч зрачков, выражали полнейшее равнодушие, но Егор вдруг почувствовал, что чудовище смотрит прямо на него.
– Вставай, вставай!
– засуетился он, подхватив Косенкова под мышки.
– Уходить надо!
Взвалив тяжелого Яшку на спину, он рванулся было к спасительным ковылям на краю торфяника, но почувствовал, что не может сделать ни шагу.
– Ну, ты чего там?!
– рявкнул он.
– Нарочно цепляешься?!
Косенков что-то сдавленно промычал в ответ и вдруг с нечеловеческой силой потащил его назад. Егор опрокинулся на спину, заорал от страха, чувствуя, что его все быстрее волокут по земле. Он судорожно задергался, отдирая пальцы, вцепившиеся ему в рубаху, перевернулся на живот
– По-мо-ги!
– прохрипел Косенков, вычерчивая скрюченными пальцами глубокие борозды в торфянике.
Егор, спохватившись, кинулся за ним, но опоздал. Отчаянно размахивая руками, Яшка поднялся в воздух и повис вверх ногами возле самых глаз жука. Зазубренные ножницы сухо щелкали в опасной близости от головы красного командира.
Егор закричал, в ужасе закрыв глаза, но тут что-то больно толкнуло его в спину, отбросило в сторону.
– Посторонись, паренек!
Пахнув жарким потом, мимо Егора тяжело прошлепал босыми ногами рослый каторжник с объемистым глиняным горшком под мышкой. Не сбавляя ходу, он ловко уклонился от лязгнувших жвал, широко размахнулся и метнул горшок прямо в голодно чавкающую воронку под ними. Хитиновые пилы во рту жука с хрустом разгрызли угощение, во все стороны брызнула ядовито-зеленая жижа.
Егор готов был поклясться, что на морде жука совершенно необъяснимым образом возникло озадаченное выражение. Оно мгновенно передалось и висящему вниз головой Косенкову, ощутившему вдруг, что он вот-вот выскользнет из ослабевших пут.
Каторжник, убедившись, что его снаряд достиг цели, живо ретировался из-под бронированной головы - и как раз вовремя, чтобы подхватить Яшку, рухнувшего на него с высоты второго этажа. Оба покатились по земле, навстречу набегающей толпе мужиков, вооруженных арканами и крючьями. Егора затолкали со всех сторон.
– Отойди, малец! Под кислоту попадешь!
Из глотки жука ударил фонтан зеленоватой пены, страшные челюсти с хрустом сомкнулись, сведенные судорогой. Многотонная махина, беспорядочно перебирая лапами, завертелась на месте.
– Жив, комиссар?
– спаситель поднялся, отряхиваясь. Яшка вдруг узнал его - это был старший барака.
– Вашими молитвами, - буркнул Косенков, озабоченно сгибая руки и ноги.
– Вроде, все цело. Стало быть, теперь я твой должник, вашбродь? Вот ведь какая хреновина…
– Жизнь длинная, сочтемся, - сказал старший и протянул руку, помогая Яшке подняться.
– Ну, будем знакомы. Прапорщик Шабалин.
Яшка задумчиво вытер ладони о гимнастерку, взглянул исподлобья, но не выдержал и ухмыльнулся.
– Командир разведроты отдельного истребительного… ну, в общем, Косенков моя фамилия. Яшка…
– А я Михаил. Вот и познакомились.
– Шабалин хлопнул Яшку по плечу и побежал к загонщикам, обступившим жука.
– Братай его, ребята, пока не очухался!
Артель охотников лихо набросилась на чудовище, временно оглушенное муравьиной кислотой. В ход пошли арканы и крючья. Каторжники мастеровито оплетали шипастые лапы и челюсти густой паутиной канатов, постепенно стреноживая жука и лишая его возможности обороняться. Кулипаныч и Блошка, взобравшись по веревкам, оседлали роговые наросты над глазами обреченной твари и с плотницким покрякиванием деловито вырубали под корень поникшие усы. По унылой морде жука стекала лимфатическая слизь и капала на стянутые канатами челюсти непрошенной слезой. Отдельная бригада раздельщиков, зашедшая с тыла, подваживая жердями толстые закрылки, уже вырубала из туши первые аппетитно сочащиеся куски мякоти…