Красный шатёр
Шрифт:
Никогда не забуду эту ужасную сцену: роженица скончалась, и один младенец тоже мертв, а второй, совсем слабенький, требует грудь, которая никогда его не накормит. Руддедит сидела над телом единственной дочери и оплакивала ту, не успев обрадоваться, что стала бабушкой. Мерит рыдала вместе с госпожой, а я потихоньку ушла, горько сожалея о том, что отважилась покинуть свое убежище в саду.
Я подумала, что теперь мне запретят даже приближаться к роженицам. Но, как сказала Мерит, я все-таки сумела спасти жизнь - пусть лишь одну из трех, однако помогла появиться на свет ребенку, что родился, по ее словам,
Вскоре посланцы из других богатых домов Фив потянулись к саду Нахт-ре с приказами не возвращаться домой без Деннер, умелой повитухи. В основном за мной посылали жрецы и писцы, боявшиеся, что их жены, дочери и служанки не сумеют благополучно разродиться. Я соглашалась при условии, что Мерит будет сопровождать меня, а поскольку она всегда была готова пойти со мной, мы быстро стали известными на всю округу повитухами, которым постоянно, не реже одного раза в семь дней, находилась работа. За каждого здорового ребенка нас награждали драгоценностями, амулетами, тканями и сосудами масла. Мы с Мерит делили их поровну. Поначалу я пыталась отдавать свою долю Ре-нефер, но та настояла, чтобы я оставляла всё себе.
За год мой уголок в саду был порядком загроможден: там скопилась целая коллекция вещей, которые мне, в общем-то, были совершенно не нужны. Как-то раз Мерит критически их оглядела и заявила, что мне нужно приобрести плетеный сундук, дабы там все это хранить. Сказано - сделано. Мерит выбрала благоприятный для покупок день, и мы отправились на рынок.
К тому времени я, принимая роды, уже посетила множество домов, но всё еще боялась выходить в большой мир. Мерит, заметив мой испуг, крепко держала меня за руку, когда мы вышли из сада, и всё время болтала, чтобы отвлечь. Я цеплялась за нее, как ребенок, опасающийся потерять мать, но через некоторое время нашла смелость взглянуть на достопримечательности Фив, расположенные вдоль реки. До сбора урожая оставалось еще немало дней, и у крестьян выдалось свободное время, так что рынок оказался заполнен сельскими жителями: правда, продавать им было пока нечего, но зато они охотно разглядывали товары.
Мерит обменяла бисерное ожерелье, подаренное нам одной из рожениц, на сладкий пирог, мы съели его на ходу и долго бродили от прилавка к прилавку.
Я поражалась тому, как много на рынке дорогих украшений, и задавалась вопросом, кто может все это купить. Я увидела, как сапожники быстро шьют на заказ дешевую обувь. Брадобреев было несколько, но очередь змеилась лишь к одному: оказывается, он лучше всех рассказывал свежие городские сплетни. Я отвела взгляд от груды ханаанской шерсти, подумав, что там, возможно, были ткани, изготовленные моими тетями. Мы с Мерит посмеялись над проделками обезьяны, которая дразнила огромных, голодного вида собак, привязанных к перекладинам.
Потом подруга напомнила мне, зачем мы пришли на рынок. Однако у первого мастера-корзинщика сундука подходящего размера не оказалось, поэтому мы двинулись дальше, мимо прилавков с вином и маслом, мимо пекарей и птицеловов. Мы разглядывали прекрасные вещи: керамические сосуды из Куша, кованые бронзовые вазы, статуэтки домашних божеств, трехногие табуреты и массивные кресла. Мой взгляд упал на красивую шкатулку с инкрустированной крышкой,
Заметив мой интерес, плотник стал рассказывать нам историю создания этой вещи: где он купил древесину акации и как сложно работать со слоновой костью. Он говорил задумчиво и медленно, как будто излагал занимательную легенду, а не пытался продать нам товар. Я смотрела на шкатулку и слушала, получая удовольствие от его мягкой интонации, мерного движения его рук. Мерит не выдержала и начала поддразнивать мастера:
– Говори уже прямо, краснобай, сколько ты хочешь за эту вещицу?
Когда он назвал цену, моя подруга разразилась целой речью:
– Надеюсь, ты не думаешь, что мы богатые дамы, выдающие себя за повитух? Кто, кроме богача, может позволить себе этакую роскошь? Да лишь главный зодчий царской гробницы способен заплатить за шкатулку немыслимые деньги! Вот что, малыш, хватит нас дурачить!
Он рассмеялся и сказал в ответ:
– Если ты думаешь, что я мал, то, должно быть, сама приехала из страны великанов, сестра. Меня зовут Бенья, - представился он.
– Полагаешь, я запросил слишком высокую цену? Ну что ж, возможно, я и сбавлю ее. Всё зависит от покупателя, дорогуша. Красивые женщины всегда получают то, что хотят.
Мерит расхохоталась и ткнула меня под ребра, но я ничего не сказала, ибо почувствовала, что слова плотника были обращены ко мне. Мгновение спустя Мерит тоже поняла это и вопросительно взглянула на меня. Я по-прежнему молчала, однако мягкий голос мастера и его комплимент невольно тронули меня.
Я осторожно провела пальцами по молочно-белому листу дерева, изображенного на поверхности шкатулки.
– Вот это сделано из сердцевины морского существа, которое обитает далеко на севере, - пояснил Бенья, указывая на другую часть орнамента.
Я обратила внимание на его руки, сильные и мускулистые от постоянной тяжелой работы. Пальцы плотника были толстыми, как ветки на молодом фруктовом дереве, а ладони - массивными и слишком длинными. Он перехватил мой взгляд и, смутившись, отдернул руку.
– Когда я родился, мать взглянула на меня и закричала, увидев мои руки, - сказал Бенья.
– Мои ладони были слишком велики даже тогда. «Наш сын будет скульптором», - сказала она моему отцу, и тот послал меня учиться к лучшему резчику по камню. Но у меня не было таланта к камню. Алебастр кололся от одного лишь моего взгляда, и даже гранит не выдерживал. А вот с деревом у нас возникло полное взаимопонимание. Мягкое, теплое, живое дерево говорит со мной и объясняет, как и что с ним правильно делать.
Я очень люблю свою работу, дамы.
– Он посмотрел мне прямо в глаза.
Мерит увидела, что наши взгляды встретились, и умелым вмешательством разорвала напряженную тишину.
– Это вдова Деннер, - представила она меня, - лучшая повитуха в Фивах. Мы пришли на рынок в поисках простого плетеного сундука, а то ей некуда складывать подарки от благодарных матерей.
– Плетеный сундук-корзина не подходит для такой мастерицы, - сказал Бенья, поворачиваясь к Мерит.
– Позвольте, я посмотрю, что вам можно предложить и что у вас есть для обмена, а то удача совсем отвернулась от меня - я сижу здесь весь день, но так ничего и не продал.