Красный сокол
Шрифт:
Обмен пленными договорились проделать необычным способом. Каждого спустить на парашюте в окрестностях Мадрида за свою линию фронта. Два одновременно вылетевших самолета в сопровождении двух истребителей действительно сбросили свой груз на парашютах в условленном месте вблизи расположения «своих».
И если Федоров сам видел, как немецкий пилот благополучно приземлился под куполом парашюта в точно обозначенном месте на своей территории, то груз, сброшенный на парашюте в развалены Мадрида, многих потряс до глубины души: в сброшенном на парашюте ящике обнаружили изрубленный на куски труп
Узнав об этом, Иван не мог найти себе места. Даже отказался от очередного вылета, боясь нервного срыва. Прежние представления о благородных «рыцарях неба» рухнули в одночасье. Через посредников он сделал запрос о причастности договаривающейся стороны к варварской выходке немецких летчиков и получил ответ: это сделали сами испанцы из дикой дивизии «Черные перья», где находился пленный, без ведома немецкого командования. А вскоре до него дошел слух, что вновь прибывший командир немецкой эскадры «Кондор» Рихтгофен не только не осудил вандализм летчиков, а призвал их к ожесточению борьбы с врагами мирового порядка.
В конце концов Иван пришел к горькому выводу: в семье не без урода. Не все летчики способны на благородные поступки по отношению к побежденному.
Чувствуя свою вину в затеянной игре с обменом пленными, Иван после очередной бессонной ночи со злости врезался в середину вражеской стаи бомбардировщиков, налетевших на Гвадалахару, нарушил строгий порядок аккуратных немцев бешеным огнем на немыслимых виражах, а когда вырвался из гущи разлетевшихся «хейнкелей», заметил, что ни одного из них не сбил. Развернулся и снова в атаку, а пулемет, трижды проклятый «шкас», захлебнулся.
Что предпринять? Как выйти из патовой ситуации? Ведомый потерялся. Сверху кружит «мессер». Пусть. Горячка боя пробудила в нем зверя. Сильного, злобного, бесшабашного, прущего напролом под грохот ревущего мотора. В голове — пусто. Лишь кровь в набухающих жилах гремучею ртутью течет, вытесняя всякое здравомыслие и холодный расчет. А «мессер» уже полоснул по обшивке мотора. «Ну, и что? Внизу своя земля». «Хейнкель» впереди как будто пятится на тебя задом. Еще мгновение… и скрежет изрубленного хвоста заглушает рев мотора.
Клюнувший вниз бомбовоз дернул за собой и «моску». (Так испанцы ласково прозвали шустрый истребитель в честь маленькой назойливой мошки.) Каким-то образом «моска» завалилась на бок, оторвалась от искалеченного «хейнкеля» и, беспомощно переваливаясь с крыла на крыло, полетела вниз.
Очнувшийся пилот, с трудом манипулируя подкрылками, на какую-то секунду выровнял самолет, открыл фонарь и вывалился из кабины на милость богини удачи. Спасительный «зонтик» успел раскрыться буквально в нескольких десятках метрах от земли и затормозить падение.
Очумевший летчик отделался ушибами и выговором командира полка. Несмотря на это, Ивана поздравили с очередной победой над врагом и вновь отправили на базу отдыха для восстановления пошатнувшейся психики не столько от ушибов, сколько от нервного перенапряжения.
Глава 5
Сальвадор
Таран над Гвадалахарой потряс сознание взбешенного летчика, но не до такой степени, чтобы потерять контроль над собой. А то, что он потерял на какой-то миг самообладание в бою, Иван осознал не тогда, когда приземлился и понял, что чудом остался жив, а гораздо позже, когда отоспался в уютном доме на берегу моря, перебирая еще и еще раз в памяти тот бой, ту картину, вставшую перед глазами при таране. Особенно этот мистический крест на гребне вытянутого зада, приближающегося к тебе, как локомотив из далекой юности, когда работал помощником машиниста.
В санаторном особняке он оказался по соседству с выздоравливающим после ранения Львом Шестаковым. Вместе обедали, вместе ходили окунаться в осенние холодноватые волны моря.
По вечерам вспоминали Луганскую школу летчиков, общего наставника летного дела Петра Степанчёнка.
Заметив подавленный вид прибывшего сослуживца и какую-то внутреннюю разбросанность мыслей, Лев предложил съездить на экскурсию в Мадрид, побывать в музее Прадо, осмотреть картинную галерею, чтобы лучше понять, как он выразился, душу испанца, корни испанской революции.
В Мадрид собрались ехать на персональной машине Анатолия Серова. Он вместе с Якушиным сбил ночной бомбардировщик «юнкере» — «Черный Дракон», сильно досаждавший республиканцам по ночам. За это премьер-министр Хуан Негрин наградил их золотыми часами и легковыми автомобилями. Путь до Мадрида не близкий, и потому поездку отложили на конец отдыха. А так как срок пребывания в санатории у всех был разный, договорились покинуть его в один день, удобный для хозяина машины.
Остаток дней однообразных прошел для героя Гвадалахары в раздумьях о возвращении в эскадрилью, в многострадальный Мадрид. И вот наступил день возвращения в мир преувеличенной реальности. День посещения Прадо!
В музее друзья не очень-то интересовались экспонатами, поясняющими мало знакомую им историю Иберийского полуострова. Единственно, где они задержались, так это у портрета Гарсии Лорки. Это имя было свежо на устах испанцев. За прошедший год со дня его казни оно облетело все города и села Испании.
— Демоническое выражение лица — ничего не скажешь, — обратил на него внимание Лев.
— Кто он? — флегматично спросил Анатолий.
— Сама революция, — тихо отозвался Иван, знавший историю гибели цыганского поэта. — Да. Есть в нем что-то жертвенное. Востребованный временем, но не принятый соотечественниками. Кто это его нарисовал?
— Сальвадор Дали, — по слогам прочитал Серов.
— Н-да-с, я считаю, революция одухотворяет, осветляет человека, а с полотна смотрит на нас какой-то сумасшедший. Аскет, фанатик, — продолжал рассуждать как бы про себя помрачневший специалист по воздушным таранам.
— Одухотворение может быть разное. Одних осветляет, других омрачает. Революцию делают сумасшедшие, фанатики. Массы, народ — это дрова, уголь, топливо для таких кочегаров, как Наполеон, Буденный, Махно. Разве ты не понял, как двигаются локомотивы истории? — запальчиво возразил «лев мадридского неба», как любя назвали Шестакова товарищи по оружию.